– Универсальные фабрики есть только в центральных мирах, у производителей интеллонов. И их владельцы не горят желанием помогать ближним, – угрюмо произнёс Павел, заметно упав духом.

– А вот этот вопрос оставьте нанимателям, – улыбнулся Алекс. – Ким?

– Сделаем, – кивнул я. – Но курс выйдет несколько более долгим, чем от лаборатории разработчика.

– Сколько?

– Декада-две… в зависимости от сложности установленных устройств. Насколько я понимаю, у интеллонов пилотов имеются некоторые модификации, отсутствующие в гражданских системах, не так ли?

– Конечно, – кивнул Алекс. – В основном на вестибулярном аппарате.

– Значит, пара декад, – заключил я и повернулся к удивлённому Павлу. – Но не рассчитывайте, что это будет бесплатно, Павел. Тысяч в пять-семь вам этот апгрейд встанет.

– Сколько?! – изумился он.

– Что, дорого? – хмыкнул я и перешёл с интерлина на русский: – А ты походи по рынку, может, дешевле найдёшь…

– Нет, я не о том! – Мотнул головой Белых. – Новый интеллон, гражданский, без пилотских модификаций, стоит полсотни «толстых», а вы предлагаете…

– Я ничего не предлагаю, Павел, – остановил я его. – Нам нужен пилот. Военный пилот, такой, как вы. Но у вас есть проблема. Мы решаем эту проблему и получаем необходимого специалиста. И только. Я понимаю, что сейчас вы подумали о своих знакомых с такой же проблемой и, возможно, решили, что мы готовы оказывать подобную помощь всем и каждому. Этого не будет.

– Но…

– Павел, дослушайте. Как вы думаете, почему лаборатории производителей интеллонов не предоставляют услуги по восстановлению всем и каждому?

– Им это невыгодно. – Вздохнул Алекс.

– Правильно, – кивнул я. – Установка одного нового интеллона приносит производителю от пятидесяти до восьмисот тысяч, тогда как восстановительные процедуры, сейчас применяемые лишь в крайне редких случаях, обходятся на порядок дешевле. Ощутимо поднять ценник производителю не позволит Технический Совет Федерации… а теперь представьте, что сделают эти самые производители, узнав, что кто-то отбивает их хлеб? Я не хочу, чтобы на нас открыли охоту все наёмники внешнего кольца.

– Но ведь можно делать всё тихо… – проговорил Роун.

– Один раз, два раза. Даже пять, – согласился я. – Потом информация разойдётся, и на десятом за нами отправят охотников за головами. Потерю в полмиллиона кредов ни один производитель нам не простит.

– Мне же вы не побоялись сделать такое предложение, – заметил Белых.

– Именно. Вы, Павел, не заинтересованы в распространении этой информации. По крайней мере, до тех пор, пока не пройдёте восстановительные процедуры. А потом… поверьте, разглашение этих сведений не принесёт вам ничего хорошего. Мы умеем заботиться о своей безопасности.

– Поймали, да? – зло усмехнулся пилот. Я пожал плечами.

– Вовсе нет. Вы можете хоть сейчас подняться и выйти из этого отсека. Можете даже кричать на всю станцию, что владельцы канлодки «Тройка» умеют восстанавливать пилотские интеллоны… Но кто вам поверит?

– А запись интеллона?

– Какая запись? – деланно удивился я. Белых вздрогнул. Ага, обнаружил, что пишущий режим интеллона блокирован. Полюбовавшись ошарашенным лицом пилота, я кивнул. – Говорю же, мы заботимся о своей безопасности.

– Слышал я о таких вещах, – медленно произнёс Павел и покачал головой. – Но не думал, что увижу своими глазами. Работа джошей?

– Имеете в виду подавитель? – дошло до меня. – Нет, пси.

– Вы… пси-операторы? – неприятно удивился он.

– Как и вы, Павел, – заметил Алекс.

– Я «нулевик», – отмахнулся он.

– Пока да, – кивнул Роун. – Но если займётесь тренировками, то это очень скоро изменится. А необходимую программу мы предоставим…

Белых молча и не мигая несколько секунд смотрел на Алекса, потом перевёл взгляд на меня и, вздохнув, кивнул. Буря его эмоций улеглась, оставив лишь решимость и… тонкие лучи радости, пробивающиеся сквозь тучи недоверия. По крайней мере, именно такие ассоциации вызвали у меня чувства пилота. Что ж, после пяти лет медленного умирания ожидать иного было бы сложно.

Дальше разговор пошёл проще и… предметнее. Оплата, сроки, лечение и компенсации… эти вопросы заняли больше часа, но в конце концов и они были решены.

Павел поднялся с кресла и, уже шагнув к выходу из отсека, вдруг замер на месте. Обернулся и, окинув нас взглядом, решительно кивнул.

– Вы говорили, что не собираетесь заниматься восстановлением выходивших свой ресурс интеллонов… а если это будет член экипажа? Такой же, как я?

– Мы не нуждаемся в ещё одном пилоте. – Пожал плечами Алекс.

– А в операторе БМКМ? – спросил Павел. Мы с Роуном переглянулись.

– Назначьте ему встречу на завтрашний вечер, – после короткого внеголосового диалога со мной произнёс Алекс. – Но прежде сбросьте резюме кандидата на мой интеллон.

Белых сдержанно улыбнулся, и через несколько секунд на мой морф упал пересланный Роуном файл резюме. Мы попрощались с Павлом, но стоило ему покинуть помещение, как Алекс, тихо простонав, растёкся в кресле медузой.

– Чёрт! Никогда не думал, что контролировать чьи-то эмоции это так муторно! – пробормотал он и, приподняв голову, взглянул на меня. – Но, кажется, получилось, а?

– Получилось. Дядька, конечно, резкий, но… но он не дурной и не озлобившийся, – согласился я и, подумав, добавил: – Наверное, можно было бы и не «раскачивать» его так жёстко.

– Не, Ким. Нужно, – покачав головой, ответил Алекс. – Без таких проверок брать людей в экипаж нельзя. Одно «слабое звено», и весь корабль сгинет. Хотя муторно, конечно… странно только, что об этом тебе, офицеру Корпуса, говорю я – обычный пилот. Было бы логичнее, если б ты мне втолковывал нечто подобное.

Как же меня достали эти стереотипы. Роун, заметив мою реакцию, усмехнулся.

– Чего ржёшь? – сердито спросил я капитана «Тройки». – Я не дознаватель, не контрразведчик и не «свояк»! Я орм, чтоб вас! Моя забота – техническая, пустотная разведка. Глушение связи, техническое прикрытие спецопераций, эвакуация боевых групп с территории противника, в конце концов! Но не допросы и не игры в шпионов.

– И чего ж тебя на «Странник»-то занесло? – после недолгой паузы спросил Алекс, явно не ожидавший такой бурной реакции.

– Сбой программы во время выпускного теста, – нехотя проговорил я. – Как результат, провалялся в медблоке всё распределение. Ну а там, что называется, по остаточному принципу. Распределили, куда оказия подвернулась, чтоб не маячил перед глазами и не вызывал ненужных вопросов у возможных проверяющих.

– Каких вопросов? – не понял Алекс.