Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я приободрилась. Сравнение с Кешей – это в устах Иры каквручение ордена. Домработница обожает нашего адвоката, с особым тщанием убираетего кабинет и при этом никогда не перепутает ничего на столе, ухитряясьвытереть пыль, не перемешав многочисленные бумаги.
К слову сказать, если я, почти сорвав от натуги связки,бесконечно повторяя ей: «Смахни грязь в моей спальне с тумбочки», добьюсьсвоего, то потом стопроцентно не обнаружу на прикроватном столике ничего изранее находившихся там предметов. Бутылка с минеральной водой окажется наподоконнике, шоколадка в комоде, книга невесть почему в платяном шкафу, абудильник очутится на ковре. Правда, середина тумбочки станет блистатьчистотой. Только края все равно останутся серыми от пыли.
С Аркашкой подобных казусов не происходит. Он никогда некричит: «Ира, приведи в порядок кабинет». Нет, каждое утро домработница состервенением принимается чистить обожаемое хозяином помещение. Уходя, онавосстановит нарушенный статус-кво, кабинет будет выглядеть восхитительно:вылизан до блеска, и все лежит на своих местах. Остается лишь удивляться,почему, войдя в мою спальню, Ирка теряет замечательную аккуратность.
– Хорошо быть образованным человеком, – вздохнула Ира иблагосклонно посмотрела на плюшевого монстра.
Преподаватели на самом деле страшные люди, с ними оченьтяжело в быту, потому что ремесло учителя предполагает некое занудство. Высначала должны объяснить человеку нечто новое, потом повторить, а затемобязательно проверить, запомнил ли обучаемый материал.
Зная о своей манере бесконечно повторять одно и то же, яборюсь с ней и, как правило, высказавшись один раз, следующие «варианты»проговариваю про себя. Но сегодня, потеряв от усталости бдительность, заявила:
– Значит, Ира, ты поняла, что корова в нашем случае лучшесобаки? Бери подарок и похвали Ивана.
– Ну, – завела было домработница, – если так, то…
– Чегой-то? Простите, никак не врублюсь, – перебил невестусадовник. – О какой корове идет речь? Думал сначала, Дарь Иванна буренку купитьрешила, ан нет. О чем толкуете-то?
Я ткнула пальцем в игрушку.
– О ней! Или успел позабыть, что подарил Ире?
– Я?
– Ты, конечно.
– Дык кружечку принес!
– Понятно. Но еще и плюшевую Зорьку, – напомнила я.
– Кого?
– Корову!
– Где? – начал в испуге оглядываться Ваня.
– Вот она, перед тобой, на столе. С шоколадкой.
– А-а-а, – с явным облегчением закивал садовник, – это?
– Верно.
– Мой сувенирчик?
– Точно.
– А почему вы его коровой называете? – ляпнул Иван.
Я потеряла остатки терпения.
– Господи! Черно-белое животное, с длинным хвостом, голова срогами! Ну не слон же оно.
– Это собака, – растерянно сообщил Ваня, – породы далматин.
Ирка насупилась, я вздрогнула.
– Далматинец?
– Ну да, – пожал плечами садовник, – черно-белый, с хвостом.Каким же ему быть?
– Но ты же сам пару минут назад признал, что принес корову,– взвыла я.
– Кто?
– Ты.
– Я?!
– Нет, я! – вылетело из моего рта. – Просто с ума сойти.
– Вы? – вытаращил глаза Иван. – Вы принесли корову? Ой,беда! И где она? Кто за ней ухаживать станет?
Меня стало подташнивать.
– Это что? – ткнула я пальцем в пятнистое чудище.
– Дык пес.
– Почему с рогами?
– Господь с вами, Дарь Иванна, – жалобно проныл Иван, – тоже уши! Торчат вверх.
Я уставилась на длинные трубочки, приделанные к головемонстра, и топнула ногой.
– Рога.
– Уши.
– Рога!!! – стояла я на своем.
– Уши, – вдруг тихо протянула Ирка. – Рога черно-белыми небывают.
Я заморгала. А и вправду! Следовательно, «оно» не Зорька, аРекс!
– Значитца, Ванечка, ты мне от ворот поворот даешь? – уперларуки в боки Ирка. – Только что Дарь Иванна хорошо про древнерусскую традициюобъяснила. Или я не поняла чего?
Воспользовавшись тем, что домработница жестким, словноработающее сверло, взглядом уперлась в несчастного кавалера, я тихой мышкойшмыгнула на лестницу. Все, больше не могу, пусть разбираются сами, моя фантазияиссякла. Хотя можно было бы надоумить сейчас Ваню сказать: «Я по национальностишотландец, у нас свои традиции. Мы дарим невестам собак».
Утром я деликатно постучала в заднюю дверь особнякаСмоляковой. Мне пришлось довольно долго скрести дорогую панель из цельногодуба. В конце концов наружу выглянула встрепанная Лиза.
– Какого черта шумишь ни свет ни заря? – рявкнула она. – Тыкто?
– Ваша поломойка, простите, конечно.
Невестка Смоляковой закатила глаза.
– О боже! Чего ночью приперлась?
– Так девять утра! – вырвалось из меня.
Лиза нахмурилась, потом повернула голову и заорала:
– Райка, блин, дура, ты где?
– Бегу, бегу, – послышалось издалека, и в тамбурчик наконец,запыхавшись, вылетела домработница.
– Объясни этому чучелу, – отчетливо произнесла Лиза, – восколько следует являться в приличный дом. Кстати, ее на анализы отправляли?СПИД, гепатит, сифилис, глисты, а? Райка, отвечай!
– Конечно, конечно, – начала кланяться Раиса, – простите.
Лиза скривилась и быстро ушла. Я вдохнула оставшийся последевушки запах дорогих духов и привалилась к косяку. Слава богу, всего лишьприкидываюсь поломойкой и могу не обращать внимания на слова Лизы, нопредставляю, каково бы пришлось на моем месте бедной женщине, вынужденной отбезнадежности служить в чужих людях.