— Неужели им вообще ничего не сообщают? — поинтересовался Гном. — Можно же хотя бы пару слов в шифровке отправить.

— Их кухню я в деталях не знаю, но кое-что слышал… — ответил Алексей. — Если вкратце, то есть такие места, где чисто технически невозможен традиционный обмен информацией с Центром.

— В Африке что ли? — снова задал вопрос Дима и кивнул в сторону спецназовцев ФСБ. — Не оттуда ли ребята с таким загаром прибыли?

— Ни к чему задавать такие вопросы, все равно не отвечу. Хотя, учитывая ряд моментов, один намек заброшу… — усмехнулся ФСБшник. — Но только вам троим… И об этом, кроме вас, уже совершенно точно никто не должен узнать — ни родственники, ни друзья… Просто в советское время было абсолютно точно установлено, что мироздание гораздо сложнее, чем принято считать, и открытие это дало нашей стране некоторые дополнительные преимущества. А преимущество — это штука такая… Ее нужно очень хорошо охранять.

— Что-то ты темнишь, Алексей, — констатировал Гном. — Может поконкретнее скажешь?

— Извините, ребята, поконкретнее не могу, — развел тот руками, поднимаясь. — Но, думается мне, что когда-нибудь вы все узнаете…

* * *

К исходу второй ночи без происшествий добрались до хребта Басхой. Первоначальная задача выполнена. Оседлав господствующую высоту, все занялись своим делом. Часть личного состава, исключая боевое охранение, расположилась на отдых. Я, Митрофанов, Гном, Китаец и Кошмар с Али направились наблюдать и планировать предстоящую операцию. Как и ожидалось, количество и состав блокпостов на подходе к Бугарою не изменились. К чему выдумывать что-то новое? Минных полей вокруг села появиться не должно. Судя по тому, как ведут себя местные жители, так оно и есть. Ходят где попало, а не какими-то определенными тропами.

С наступлением темноты принялись за работу. Мне выпало идти с чекистами на захват Салмана. С этим понятно. Кто лучше всех знает, где обитает главарь бандитов? На долю моего родного подразделения достался захват и удержание блокпоста на перевале. Покумекав с Китайцем, определились, что переправляться через Дзумсэри будем в том самом месте, где перебирался и я. Ноги мочить не пришлось. С помощью линемета наладили веревочную переправу, убрав ее за собой, чтобы не оставлять следов. Кто его знает, как все повернется? Вдруг придется выжидать, да еще и не одни сутки.

Бугарой как на ладони. Расположились метрах в двухстах от блока, выжидая очередной смены часовых. Роли давно распределены… Четыре часа утра. Вот он, долгожданный миг. Скоро все решится. Со стороны села притопали четверо. Столько же «духов», отстоявших свою вахту, добросовестно отчалило на покой. В селе ни единого огонька. Харю давить изволят, гады… И ведь совесть не мучает, спать не мешает! Ладно, мы круче любой совести. И уж точно страшнее! Еще немного подождать, пока бдительность вновь пришедших притупится. Чего им тут опасаться, в глубоком тылу? Невдомек уродам, что их смерть уже совсем рядом, смотрит им практически в глаза.

— Работаем! — внезапно раздалась команда Емели в наушнике гарнитуры.

Все тут же пришло в движение. Ворон с двумя бойцами, передвигаясь в темпе ящерицы, растаяли в ночи. Только в прицел и вижу, как они уже затаились для молниеносного броска внутрь вражеского укрепления, отстучав в микрофон рации условную комбинацию. Пора! Али тронул меня ногой, не отрываясь от прицела. Практически синхронно еле слышно кашлянули стволы, выплюнув девятимиллиметровые смерти. Пулеметчика и торчавшего рядом с ним боевика отбросило назад, скрыв из вида. Следом за ними тут же молниями метнулись три тени. Ни единого звука до нас так и не донеслось. Спустя мгновение в наушнике прозвучало:

— Ворон. Минус два.

В стороне перевала тоже полнейшая тишина. Короткими перебежками перемещаемся к укрытию. Заглядываю внутрь. Четыре тела лежат там, где их навестила костлявая. Проверив на всяких случай пульс у наших с Али целей, вновь убеждаюсь — мастерство не пропьешь. Двухсотые.

— Вперед, — скомандовал Китаец. — Показывай, Мокрый.

Прикрывая друг друга, короткими перебежками входим в село. Уверенно веду группу с тыльной стороны дворов к знакомому дому. Днем его тяжело спутать с каким-то другим — самый большой из всех, да еще и облицованный редким в этих глухих местах желтым кирпичом. Даже во мраке он выделяется светлым пятном, подсвеченный некстати выглянувшей из-за туч луной. К счастью, ночное светило быстро скрылось за набежавшей на него небесной пеленой.

Планировку дома, ту ее часть, что раньше довелось видеть, еще до начала операции разрисовал во всех подробностях. Дверь не заперта. Правильно, чего ее блокировать-то? Кругом свои, как считает Салман, наивно надеясь на бдительность выставленного возле дома часового. А тот, расслабившись, решил размять ноги, за что и поплатился, со свернутой Вороном шеей валяясь за углом, за который свернул, не ожидая подвоха. Стоял бы у порога — отправился бы в преисподнюю прямо оттуда. Собственно, для него разницы нет.

Вдвоем с Вороном остаемся возле дома. Остальные беззвучно уходят в сторону блока на выезде из села. Все верно! Сюрпризы с того направления нам совсем не нужны. Зачищать, так по полной. Томительное ожидание выматывает. Оба облегченно вздыхаем, услышав:

— Китаец. Минус три. Емеля, тропа свободна.

— Выдвигаемся, — ответил Митрофанов.

Минут через двадцать в темноте отметил шевеление, тут же вместе с Вороном вскинув стволы.

— Ворон, мы подходим, — успокоил по рации Китаец, буквально через минуту оказавшись рядом.

— Как прошло? — поинтересовался напарник.

— Пять баллов, — ответил его командир. — Работаем.

Хорошо смазанные петли не скрипнули. Так же ни единым звуком не выдали и половицы. Но не бывает все так гладко. Обязательно какая-нибудь гадость, да случится. Причем, как обычно, в самый неподходящий для этого момент. И вот она, роковая случайность! Откуда мне знать, что Салман живет не один? Не по чину рабу знать такие подробности. По крайней мере, ни разу не лицезрел его с женщиной, а когда доводилось бывать в его доме, никогда не имел удовольствия наблюдать там кого-то еще, кроме него и нукеров. Да и детей ни разу в его окружении не встречал.

Внезапно раскрылась дверь, из которой в коридор вышел пацан лет пяти-шести. Увидев нас в рассеянном свете, выбившемся из-за двери, вскрикнул от неожиданности. Тут же ближайший к нему боец зажал парню рот. Но что случилось, того не вернешь.

Ворвавшись в комнату Салмана, обнаружили его сидящим на кровати со «Стечкиным» в руках. Еле слышный хлопок Вороновского «Вала» и оглушительный выстрел АПС прозвучали одновременно. Салман, выронив пистолет, падает на кровать, зажав простреленное плечо ладонью здоровой руки. Не успевшая встать с кровати женщина зашлась в диком крике. Прощай скрытность! А как все хорошо начиналось…

— Уходим, — скомандовал Китаец, вырубив Салмана ударом приклада.

Подскочивший здоровенный боец, которого, как я слышал, чекисты называли Муромцем, споро сковав кисти полевого командира наручниками, взвалил бесчувственную тушу на себя, и потащил прочь из дома. Затолкнув в комнату пацана и подперев снаружи дверь, на отход подались и мы под непрекращающийся вой бандитской жены или подруги. Снаружи уже послышались выстрелы проснувшихся и выскакивающих из своих нор боевиков. Боевое охранение вступило в бой.