Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, тебе нравится здесь работать?
Мне требуется минута, прежде чем я понять, что это Бо обращается ко мне. Сделав глоток пива, он пристально смотрит на меня и ждет моего ответа.
— О, эм, да. Это хорошая работа.
Я не могу смотреть на Эмерсона. Я буквально не могу этого вынести, но на мгновение чувствую на себе его пристальный взгляд. Наверное, больше всего он смотрел на меня с тех пор, как появился Бо.
— Хорошо, — отвечает он, кивая головой.
— Что ж, в следующий раз, когда я буду работать в этой части города, я бы хотел заехать сюда снова. Может быть, мы все вместе пообедаем или еще что-то в этом роде.
То, как он смотрит на меня, как будто цепляется за что-то, надеясь на что-то, так тяжело смотреть на это, что мне приходится опустить взгляд на свою пивную бутылку, с которой я полностью содрал этикетку из-за своей нервозности.
— Это было бы здорово. Я бы с удовольствием, — говорит Эмерсон, вставая.
Бо все еще смотрит на меня, но я замираю, мой взгляд прикован к холодным каплям конденсата на коричневом стекле бутылки.
Когда Бо встает, я вздыхаю с облегчением. Мне просто нужно побыть наедине с Эмерсоном. Нам не обязательно возвращаться к тому, что было до обеда, но, может быть, мы сможем просто обсудить это.
Здесь есть что спасти… если только он не захочет порвать с этим сейчас. Я уверена, что, учитывая то, как хорошо обстоят дела у него с Бо, я больше ничего не значу.
Нет, я не могу так думать.
Бо топчется возле входной двери, и они снова заводят светскую беседу. Когда я вижу, как его рука тянется за ключами, которые он положил рядом с ключами отца на столик в прихожей, я вижу что-то знакомое, сидящее рядом с ними. Жар заливает мои щеки, и я начинаю паниковать, когда замечаю черный пульт всего в нескольких дюймах от руки Бо.
Он просто возьмет свои ключи и уйдет. Он не заметит пульт дистанционного управления.
Когда я бросаю взгляд на Эмерсона, он кажется невозмутимым, настолько погруженным в разговор со своим сыном, что даже не замечает, что он уронил на стол у всех на виду.
Я быстро встаю, надеясь добраться до пульта первой.
— Ладно, мне пора идти, — небрежно говорит Бо.
Я замираю на месте, пересекая комнату, когда его рука сжимает ключи и черный пульт, который так похож на пульт от его грузовика, что это жутко. Когда он пытается их подобрать, пульт с грохотом падает на пол.
Когда Бо наклоняется, чтобы поднять его, он должно быть нажимает на одну из кнопок, потому что внезапная, интенсивная вибрация между моими ногами нежелательна и совершенно неправильна. Я издаю крик и зажимаю рот рукой, искажая лицо страдальческим выражением, когда поворачиваюсь и пытаюсь убежать. Я должна вынуть его прямо сейчас.
Энергетика в комнате мгновенно меняется, как будто кто-то только что выключил свет в кажущийся ярким солнечный день.
Бо с любопытством смотрит на меня, ожидая понять, почему я так отреагировала, но что я могу сказать?
Его взгляд останавливается на мне с пультом дистанционного управления в руке.
— Что не так?
Внезапно начинается потасовка, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Эмерсон вырывает пульт из рук своего сына. Одним быстрым нажатием кнопки вибрация исчезает.
— Что происходит? — Кричит Бо.
Я должна уйти. Мне нужно выбраться из этой комнаты, из этого дома, из всей этой ситуации, но я застряла — пойманная взглядом Эмерсона, когда он смотрит на меня с напряженным, извиняющимся выражением лица.
Я думаю, это все. Это тот момент, когда он, наконец, может признаться своему сыну, что он облажался, когда он, наконец, может признать, что я что-то значу для него, и что все, что он сказал мне наедине, было правдой.
Я, затаив дыхание, жду момента, который, как я уже могу сказать, не наступит. По крайней мере, не так, как я этого хочу.
— Кто-нибудь, скажите что-нибудь, пожалуйста, — рявкает Бо после минутного напряженного молчания.
Как, черт возьми, мы могли бы объяснить наш выход из этого положения? Нет невинного способа отговориться от того, что я ношу вибратор с дистанционным управлением. И именно в этот момент взгляд Бо переводится с пульта в руке его отца на место между моих ног, где я сжимаю бедра вместе и сжимаю платье в кулаке.
— Я так и знал, — бормочет он в гневе, внезапно осознав, что его подозрения с самого начала были верны.
— Ничего особенного, — заикается Эмерсон, не сводя с меня своих очаровательных зеленых глаз.
Клянусь, я наблюдаю за происходящим как в замедленной съемке, за моментом, когда он пытается на самом деле отрицать очевидное. Когда он пытается отказать мне, вернее, нам. У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на него в ответ.
— Ничего? — Огрызается Бо, его взгляд мечется между нами двумя.
— Да, ничего, — бормочу я себе под нос, прежде чем развернуться на каблуках и выйти из комнаты.
С таким же успехом стены могли бы рухнуть вокруг меня. Прямо сейчас мне кажется, что так оно и есть. И, может быть, мне не стоит так злиться. Я имею в виду, это его сын. Я не ожидала, что он так легко это признает, но, шагая по офису, я вижу, как все, что произошло за последние два месяца, разворачивается — только на этот раз в другом свете.
Я вижу себя, наивную и полную надежд, такой, каким хотел меня видеть Эмерсон Грант. Я вижу, как меняюсь ради него. Преклоняла перед ним колени. Лгала и жертвовала собой… ради него.
Я слышу малейшую похвалу из его уст и то, как легко я уступала и пускала слюни из-за этого, отказываясь от всего, во что верила, только для того, чтобы слышать это снова и снова. Как будто вся моя ценность зависела от этих двух соблазнительных слов: хорошая девочка.
Разговор между ними становится все более жарким, но это звучит у меня за спиной в виде приглушенной болтовни, которую я не могу перевести. Я слишком потерялась в своем собственном тумане ярости и опустошения.
Я хватаю свой телефон со стола, пытаясь сосредоточиться на окружающем сквозь, затуманенное слезами зрение. Когда я разворачиваюсь и направляюсь к двери за своей сумочкой, теплая мозолистая ладонь сжимает мою руку.