эпизодически — на операциях. В свою очередь, начальник Опергруппы отряда, в штатах которой я состоял с недавнего времени, мог инициировать мое награждение только после 6-месячного пребывания в должности. В результате этого я оказался Колобком из широко известной сказки: я от начальника ММГ ушел, я от начальника ДШМГ ушел, а до начальника Опергруппы отряда еще не дошел. И таких «колобков от разведки» в составе спецподразделений по операциям «путешествовало» великое множество. Александр Юрьевич пообещал разобраться с этой ситуацией касательно всех разведчиков-«колобков», оказавшихся в таком положении. И действительно, после операции по его инициативе руководством разведотделов отрядов Афганского направления были внесены соответствующие изменения в систему представления к награждениям разведчиков, устранившие указанные «перекосы» (некоторые «колобки» сразу же были представлены к наградам по совокупности результатов и боевых заслуг), за что многие из нас ему признательны до сих пор. Ведь такой «поцелуй Родины» каждому приятен.

На первом этапе планировавшейся операции мне предстояло действовать в составе Термезской ДШМГ под командованием подполковника Ивашкевича Валерия Ивановича. Эта ДШМГ только прибыла из Забайкальского пограничного округа, где была сформирована на базе Даурского погранотряда, и для нее эта операция стала «боевым крещением». На первом этапе операции силами трех ММГ и трех ДШМГ предстояло окружить и уничтожить группировку БФ Файзрахмона общей численностью до 250 человек, находившуюся в подконтрольных ему кишлаках Карлуг — Чичка — Минчукур, расположенных в прибрежной «зеленой» полосе протяженностью 10 км между пограничной рекой Пяндж и грядой песчаных сопок. Перед Термезской ДШМГ была поставлена боевая задача по блокированию кишлаков Чичка — Минчукур с севера, для чего предстояло захватить шесть десантных площадок в заранее определенных местах, высадив на каждую из них по 25–30 десантников (по две площадки на одну ДШПЗ). Передо мною, как и другими разведчиками, помимо обеспечения разведданными командования ДШМГ, стояла задача по захвату пленных при десантировании для уточнения сведений о находящихся в районе операции силах противника и его планах. После захвата площадок и занятия позиций, силами приданной мне роты из состава Кундузского оперативного батальона ХАД следовало организовать «проческу» кишлаков, поиск, пленение или уничтожение мятежников, выявление и задержание их пособников и агентуры. Также необходимо было подобрать из числа местных жителей негласных помощников и маршрутировать их внутрь блокируемого района и другие кишлаки для уточнения местонахождения противника, его сил, позиций и мест укрытия, а также выяснения его дальнейших планов. Наряду с этим решались задачи по приобретению перспективных негласных источников информации.

С этого времени начался период моей разведывательно-боевой деятельности в составе Пянджской, Керкинской и Термезской ДШМГ и Имам-Сахибской ММГ-1 в зоне ответственности нашего отряда.

Мое представление подполковнику Ивашкевичу В. И. и его офицерам состоялось вечером накануне начала операции. В их числе были майоры Владимир Мыхлик (начальник штаба ДШМГ), Евгений Карлов (замполит ДШМГ), Алексей Ромашкин (начальник 1-й ДШПЗ), капитан Сергей Краевой (врач ДШМГ), старшие лейтенанты Сергей Сысоев (начальник 2-й ДШПЗ), Ренат Ямалиев (начальник 3-й ДШПЗ) и Сергей Антонов (замполит 3-й ДШПЗ), лейтенанты Борис Пучков (замполит 1-й ДШПЗ) и Юрий Зубрицкий (заместитель начальника 2-й ДШПЗ), прапорщики Иван Жарников (командир 2-й боевой группы 2 ДШПЗ) и Сергей Чумаков (командир 1-й БГ 3-й ДШПЗ). Все они стояли у истоков Термезской ДШМГ и своими повседневным ратным трудом и подвигами написали славные страницы ее боевой истории. Все они произвели на меня положительное впечатление, а поскольку для них это была первая боевая операция, то они засыпали меня самыми разнообразными вопросами.

В 6 часов утра 11 октября 1986 года в числе других я уже был в аэропорту Пянджа, откуда предстоял вылет на десантирование. На стоянке было сосредоточено около 25 вертолетов Ми-8 и Ми-24, а также развернуто несколько больших палаток, возле которых группами находилось несколько сот десантников в полной боевой экипировке — кто лежал, кто сидел на траве. Многие стояли группками, курили, о чем-то разговаривали, порой слышался их смех — народ стремится отвлечься от тревожных мыслей. Прямо на взлетно-посадочной полосе начальником разведотдела отряда майором Сув-вым А.П. было проведено короткое совещание, в ходе которого была уточнена последняя оперативная обстановка и расстановка разведчиков в боевых подразделениях, местонахождение пунктов фильтрации и проверки задержанных и пленных, ПКП руководителя операции, розданы вышеупомянутые карточки на кишлаки со сведениями о противнике. После чего мы направились в подразделения, в составе которых нам предстояло действовать в ходе операции. Прибыв в Термезскую ДШМГ и поздоровавшись со всеми, я бодро спросил: «Ну что, прыгнем?» В ответ услышал бодрое: «Прыгнем!» Конечно, как всегда в такие минуты всех нас охватывал легкий «мандраж», ведь впереди была неизвестность и мы прекрасно понимали, что кому-то из нас, возможно, придется погибнуть. После чего началась посадка десанта в вертолеты. По предложению подполковника Ивашкевича И. В. мне предстояло десантироваться вместе с ним в составе группы управления ДШМГ совместно с 3-й десантной погранзаставой старшего лейтенанта Рената Ямалиева.

Взревели двигатели, вертолеты взлетели и понесли нас навстречу войне. В иллюминаторы мы наблюдали величественную картину: друг за другом взлетало порядка 20 «вертушек», которые брали курс в одном направлении — в район операции. «Борта» шли на бреющем полете на высоте 20–30 метров, и нам казалось, что с огромной скоростью мы несемся на ковре-самолете над разноцветными полями, кустарниками, рекой Пяндж и рисовыми «чеками». Буквально спустя каких-то 10 минут полета наша «вертушка» пошла на посадку. Послышались щелканья затворов — это десантники стали досылать патроны в патронники. Психологическое напряжение достигло пика: приближался первый, самый опасный момент операции — десантирование. Если нам не повезло и «духи» успели занять позиции вблизи, то именно в момент открытия двери вертолета первые пули примут на себя выпрыгивающие десантники — пулеметчик ПК и его помощник. Хотя угадать это невозможно — было несколько случаев, когда душманы «изрешечивали» вертолеты еще при посадке, в результате чего десантники получали ранения, иногда и гибли и летчики вынуждены были отказываться от их десантирования. Поэтому, каждый раз, сделав рывок вперед в проем двери, с замиранием сердца ждешь удара вражеской пули, и только прижавшись к земле, чужой, но такой родной, начинаешь чувствовать себя защищенным.

Наша площадка находилась на равнинной местности, перерытой арыками, густо поросшими деревьями, кустарником и камышом, что позволяло противнику скрытно маневрировать и подбираться к нам с трех сторон. Вблизи нашей площадки находились развалины отдельно стоящих домов, весьма удобные для оборудования в них огневых «точек». В свою очередь, мы тоже в развалинах одного из них разместили наш КП. К счастью, в первые минуты после десантирования еще была тишина, хотя где-то в других районах уже была слышна заливистая дробь пулеметов, «рыкающий» звук очередей авиационных пушек «горбатых»