– Я останусь сегодня на ночь, – сказала госпожа Чхо.

На следующее утро Сонджу настояла, что она не больна и что госпоже Чхо стоит пойти домой. Оставшись одна, она бесцельно ходила по дому, не осознавая своих действий, или сидела на диване часами, глядя на сад. Во сне она сказала Чинджу: «Я думала, ты умерла». Но её дочь только улыбнулась. Когда-то она слышала, что мёртвые не разговаривают во сне.

Ещё две недели женщины ежедневно навещали её. Госпожа Чхо сообщила, что пришли три письма от Чинвон. Сонджу сражалась с разъедающей её изнутри мыслью: если бы семья мужа связалась с ней, когда Чинджу заболела, она могла бы отвести её к лучшим докторам и в лучшие больницы Сеула, и её девочка могла бы выжить. Если бы ей сообщили о смерти Чинджу четырнадцать лет назад, она могла бы прожить эти годы по-другому. Ей велели не выходить на связь с дочерью, и она чтила это соглашение, но никто из них не связался с ней, когда Чинджу серьёзно заболела и умерла. Они могли бы сообщить хотя бы её родителям, но никто этого не сделал. Раскалённый добела гнев кипел внутри.

Какое-то время она смотрела на письма, которые написала для Чинджу. Чинвон сложила их аккуратными стопками на полу вдоль стены. Сонджу встала на колени, перевязала лентой четырнадцать открыток на день рождения, сложила письма в шкатулки, завернула их в шарф и вернула в ящик комода. Затем взяла портрет дочери, завернула в другой шарф и положила его поверх писем в ящик. Туда же отправилось детское платьице Чинджу. После она открыла дверь в гостевую комнату и, стоя перед аркой, снова представила, как Чинджу танцует, поднимаясь на цыпочки и вытягивая над головой руки, вращаясь вокруг своей оси с улыбкой на лице. Сонджу тихо закрыла дверь. Она не хотела входить в эту комнату.

Трансформация

Сев за стол, Сонджу разложила три письма от Чинвон по датам. Она огляделась. В комнате стояла мёртвая тишина. Она уронила карандаш на пол, просто чтобы услышать хоть какой-нибудь звук. Когда карандаш перестал катиться, она взяла первое письмо.

Дорогая Младшая Тётушка!

Надеюсь, когда ты прочтёшь это письмо, тебе уже станет лучше. Я очень о тебе беспокоюсь. Мне так жаль. Я правда думала, что Младший Дядюшка тебе сообщил.

От тебя в тот день я направилась прямиком в его офис в Министерстве внутренних дел. Я рассказала ему о тебе. Он просто слушал. Я в нём очень разочарована.

Я вернулась домой раньше, чем планировала, и поехала в Маари, чтобы навестить могилу Чинджу. Я рассказала ей о тебе, о том, как сильно ты по ней скучала и как ты её любила. Я сказала ей, что ей не следовало умирать. Иногда мне приносит утешение мысль, что мёртвые нас слышат. Раньше я часто говорила со своим отцом, хотя и не помнила его.

Скоро я напишу тебе снова.

Чинвон

21 марта 1966 года

Дорогая Младшая Тётушка!

Я часто о тебе думаю. Я помню день, когда ты уехала из Маари. Чина тогда искала тебя по всему дому. Было утро понедельника. Никто не говорил ей, где ты. Наконец её мать сказала, что ты уехала в Сеул рано утром и уже не вернёшься. Она спросила: «Почему? Но как же Чинджу?» – а Вторая Тётушка повторила только, что ты не вернёшься. Она плакала и отказывалась ходить в школу всю неделю. Когда ты уехала, Чина спала с Чинджу каждую ночь, пока Чинджу не заболела. После смерти Чинджу она приносила цветы на её могилу каждый раз, когда мы навещали курган. Много позже я сказала ей, что ты уехала, потому что полюбила другого мужчину.

Вернувшись домой из Сеула, я сразу же написала ей о том, что встретила тебя. Она немедленно написала в ответ. Спросила, счастлива ли ты после своего ухода. Она вложила в письмо две фотографии Чинджу для тебя, снятые уже после твоего отъезда. На них уже видны признаки болезни.

Надеюсь, эти фотографии немного тебя утешат.

Чинвон

26 марта 1966 года

Чинвон не упоминала о том, как Чинджу отреагировала на её отсутствие. Вероятно, той было очень тяжело. Сонджу схватилась за живот, согнувшись пополам. Когда спазм прошёл, она выпрямилась и открыла мягкий конверт из рисовой бумаги. Два небольших фото: Чинджу одна и Чинджу с двоюродными братьями и сёстрами. Её дочь казалась такой крошечной – намного меньше, чем она помнила. Она продолжала разглядывать фото, пока они не начали расплываться перед глазами.

Дорогая Младшая Тётушка!

Чина написала мне снова, чтобы рассказать, как много хороших воспоминаний о тебе у неё осталось. Она говорила о твоей красной помаде и о том дне, когда ты разрешила ей покрасить твои ногти и ногти Чинджу красными лепестками бальзамина. Она сказала, что цвет сохранялся ещё несколько месяцев, пока не сошёл с кончиков твоих ногтей. Ты была единственной взрослой с красными ногтями.

Чина сожалеет, что не может увидеться с тобой. Жена Младшего Дядюшки сообщила всем в клане, что они не должны с тобой связываться. Она думает, что у её мужа ещё остались к тебе чувства.

Два года назад ей сделали гистэроктомию, и теперь она бесплодна. Вероятно, она думает, что из-за этого её положение в семье может пошатнуться. Поскольку Младший Дядюшка работает в правительстве и может дать работу сыновьям клана, никто не хочет злить его темпераментную жену. Он постоянно её успокаивает, чтобы избежать скандалов. Она жалуется всем подряд, что он спит с доступными женщинами. Вторая Тётушка сказала мне, что он поступал так же, когда был женат на тебе.

Как ты проводишь свои дни? Надеюсь, тебе не слишком одиноко.

Чинвон

29 марта 1966 года

Раньше Сонджу ощущала себя виноватой в том, какой удар нанесла по репутации и самооценке своего мужа, фактически признав его своим уходом никудышным мужем и любовником. Теперь она больше об этом не жалела. Он добился успеха в своей карьере и теперь самодовольно сидел на своём тёпленьком месте, думая, что отомстил ей. Её не волновало, так ли это на самом деле.

В прохладный апрельский день Сонджу вошла в роскошный просторный кабинет. Возраст пошёл владельцу этого кабинета на пользу. Он начал выглядеть солиднее. Мужчина, сидевший за столом, потрясённо поднял взгляд. Она села напротив и спокойно