— Вот наша птичка, — Колман выводит в диалоговое окно изображение со своего монитора, и я в моральном оцепенении с минуту рассматриваю привлекательное лицо девочки-подростка.

Большие каре-зеленые глаза, отороченные рыжими ресницами и занимающие половину лица, густые каштановые волосы, собранные в тугую косу, сосредоточенный серьезный взгляд, курносый нос. Черты симметричные, правильные, указывающие на то, что через пару лет девочка станет невероятной красавицей. Я не вижу ничего, что выдавало бы в миловидном улыбчивом лице на фото виртуозного хакера, подрабатывающего заказными убийствами.

— Шокирует, правда? — понимающе хмыкает Колман. — Ее первое и настоящее имя — Эва Хоук.

— Hawk в переводе «ястреб», — задумчиво потираю переносицу. — Фамилия довольно распространенная, Колман. Как ты на нее вышел?

— Теперь, когда мы примерно знаем, кого искать, то круг существенно сужается. Сколько гениальных анмарских девочек вундеркиндов с особыми навыками в программировании ты знаешь? — Колман иронично ухмыляется. — Ни одной. А сколько таких девочек можно насчитать в Штатах? Немало, и мне пришлось проверить всех, прежде чем я определился с лидером.

—Ты уверен, что на этот раз не ошибся? — с приобретенной настороженностью уточняю я.

— На все сто, Ран, — твердо заверяет Колман. — Слушай дальше. Эва Хоук родилась в Мемфисе, штат Теннеси, в небогатой и не самой благополучной семье. Мать пила, отец приторговывал наркотиками, и, вероятно, сам баловался, после чего поколачивал и жену, и дочь. Воспитание и образованием Эвы никто особо не занимался, и девочка нашла отдушину в учебе. Дальше наши с ней пути становления практически идентичны. Ускоренное изучение школьной программы, колледж — экстерном, в тринадцать лет Лига Плюща. Отучиться мисс Хоук успела полтора курса, прежде чем соседки по комнате подняли тревогу по причине внезапного исчезновения Эвы. Она не вернулась в общежитие после занятий, не появилась и утром на парах. Больших трудов стоило отыскать родителей девочки, чтобы те написали заявление в полицию. К тому времени отца уже не было в живых, а мать находилась в беспробудном запое.

— Девочку так и не нашли? — спрашиваю с тяжелым сердцем, уже зная, каким будет ответ.

— Нет, до сих пор числится в списках пропавших.

— А её мать?

— Давно умерла. Других родственников нет. А мы понятия не имеем, как Эва выглядит сейчас, где находится и какое носит имя, кроме того, коим подписывает свои преступления.

— И снова гребаный тупик, — выдыхаю с глухим раздражением.

Услышав осторожный стук в стеклянную дверь, резко вскидываю голову, натыкаясь взглядом на улыбающуюся Зои с подносом.

— Перезвоню через минуту, — коротко сообщаю поверенному, закрывая ноутбук. Жестом позволяю ассистентке войти.

— Ваш кофе, эмир, — девушка неторопливо вплывает, прикладывая максимум усилий, чтобы ни одна капля ароматного напитка не пролилась.

— Спасибо, Зои. Поставь на край стола, — сухо распоряжаюсь я. — Что это? — указываю на лежащий рядом с кружкой конверт на мое имя, без обратного адресата. Неприятный холодок дерьмового предчувствия концентрируется в области позвоночника.

 — Письмо. Только что доставлено курьером, — с вежливой улыбкой отвечает девушка.

— От кого? — строгим тоном спрашиваю я.

— Простите… — она растеряно смотрит на конверт и стремительно бледнеет, осознав свою оплошность. — Я не обратила внимания, что отправитель не указан, но…

— Задержать курьера, — набрав по внутреннему телефону номер руководителя службы безопасности. — Не дать покинуть здание.

— Эмир, я… — испуганно заикается Зои, хлопая густо накрашенными ресницами. С ней я разберусь позже.

— Выйди, — обрываю ассистентку и кивком головы приказываю дежурившему снаружи охраннику войти.

— Открой, — озвучиваю следующий указ, показывая взглядом на письмо. Парень беспрекословно подчиняется, быстро распечатывает конверт, и, заглянув внутрь, застывает с перекошенным лицом.

— Что там такое? — с растущим напряжением требую ответа.

— Фотография, — произносит телохранитель и протягивает мне снимок лицевой стороной. — Фотография с места автомобильной аварии, — добавляет напряженным голосом, но я и так уже вижу запечатленную на фото груду искорёженного металла.

Внутренности скручивает в узел, холодный пот выступает на висках. Все телефоны одномоментно оживают, взрывая застывшую тишину.  Не отрывая взгляда от снимка, я подношу к уху гаджет, предназначенный для связи с единственным абонентом. Никогда ещё такое простое движение не давалось мне настолько сложно. Я боюсь того, что могу услышать, гоню прочь страшную мысль, но она там засела очень давно, в самом центре моего разума и сердца. Мой главный страх и единственная слабость. Никогда, ни в минуту дикой ярости, ни в мгновения бешеной злости, я не хотел вытащить эту занозу, избавиться, излечиться. Она не болезнь, не вирус. Она просто моя, моя бурная река, мой источник, моя женщина, и без нее я перестану быть человеком.

— Слушаю, генерал, — сердце срывается вниз, а голос, несмотря на испытываемый ступор, звучит твердо.

— Амиран, произошла авария. Один из автомобилей кортежа Искандера аль-Мактума потерял управление, на скорости вылетел на встречную полосу и протаранил ограждение, — лёгкие расправляются, принимая глоток кислорода, а генерал, тем временем, продолжает говорить, не представляя, что его собеседник только что пережил личный апокалипсис.

— Кто был в машине? — как со стороны слышу собственный сдержанный голос.

— Водитель и Искандер погибли на месте, Вирджиния в критическом состоянии доставлена в госпиталь, — сообщает Джамаль Каттан.

Закрыв глаза, я сдерживаю рвущееся из груди проклятие.  Облегчение, что в машине оказалась не Алиса, временно ослепило разум. А слова генерала отрезвили.

Без жертв не обошлось.

Джина сопровождала отца на ипподром. Последний этап скачек. Воскресенье. Она мне говорила, когда мы виделись в последний раз в моем кабинете. Джина не хотела ехать одна. А теперь она, возможно, умрет, потому что слишком сильно ненавидела отца и боготворила меня.

— Она жива? — в ожидании ответа мое горло пересыхает за долю секунды.

— Пока — да, но врачи дали понять, что вероятен летальный исход.

— Черт… — цежу сквозь зубы. После адреналиновой встряски голова поясняется, возвращая когнитивные способности. — Когда? Точное время, когда произошла авария.

— Семь минут. На месте трагедии работают лучшие эксперты. Причину установим … — генерал говорит дальше, но я его почти не слышу из-за белого шума в ушах. Перевернув снимок, я читаю напечатанные строчки послания, адресованного лично мне:

«Когда солнце скрывается за горизонтом, а луну закрывают облака, когда отблески огня играют на стенах дома, а разговоры и смех постепенно стихают, в темноте ночи иногда слышится шорох крыльев.» (источник: https://raskazka.net/xokioi-i-yastreb/)