Вадик же был типичной ещё не устоявшейся личностью. Как и все слегка задержавшиеся в своём возмужании подростки, он имел кучу разнообразных подростковых комплексов, которые по мере сил и возможности, ему помогали изживать ребята из турклуба. Где по-дружески наставляя «на путь истинный», где просто обеспечивая возможность показать себя и возвыситься в собственных глазах (суровые походы как нельзя лучше этому способствуют), а где и головомойкой, за вольный или невольный проступок. С точки зрения любой группы, этот парнишка был чем-то типа балбеса, которого необходимо «поднимать». До своего уровня. Как и всякая личность, перегруженная комплексами, он в группе был тем самым слабым звеном, которое нуждалось в особом пригляде и заботе. Что, все члены группы неявно и не гласно осуществляли.

Лена. По меткому выражению Юли, Лена была тем самым эльфом, которых весьма мало в обществе, но которые украшают и делают жизнь весьма яркой, возвышенной и интересной. Да, Лена была готова к суровым испытаниям Природой. Но она оказалась совершенно не готовой к чисто человеческому изуверству и подлости. К сожалению, удар по ней пришёлся в самую незащищённую область — она искренне верила людям, и привыкнув в своём Отечестве к атмосфере всеобщей поддержки и благожелательности, оказалась совершенно беззащитной перед тем, что с ней случилось. Теперь это была общая боль группы. Ныне она находилась в относительной безопасности, но дальнейшая её судьба и душевное здоровье сильно зависело от того, что удастся или не удастся сделать всем остальным по части возвращения или благополучному врастанию в местное общество.

Юля.

Боец. Явный. Эдакий Дракон в юбке. Чувствующий ответственность прежде всего за других людей. Себя же, свои болести и печали, отодвигающий на задний план. Весьма полезное качество именно для социопсихолога, кем она и являлась. Вероятно, с комплексом Жанны д'Арк. Владимир бы не удивился, если бы встретил её же но, например в боевой группе латиноамериканских партизан, с которыми он был некогда знаком близко. Созданный в пику «Диким Гусям», корпус «Добровольцев», поставлял «вольнонаёмных специалистов широчайшего профиля» на национально-освободительные и революционные войны по всей планете. Она бы там со своими доблестями, смотрелась весьма органично и к месту. Че Гевара, хоть ныне и весьма постаревший, но всё ещё воюющий, её бы быстро оценил и продвинул вверх на командные должности. Весьма редко встречаются девицы, которые сознательно изучают единоборства на таком уровне, на который вышла Юля. Что-то такое было в её прошлом, что вывело её на такую стезю. Хорошее ли, плохое ли, но оно явно определило всю её дальнейшую судьбу и то, кем она ныне стала. То, что она именно вышла на тот уровень, что есть сейчас, говорило за то, что с той бедой, — древней, — она справилась благополучно.

Единственный и серьёзный её недостаток был в изрядной самоуверенности и желании переть напролом. С её эмоциональностью, это могло привести к беде. Впрочем, как заметил Владимир, она неплохо в экстремальных условиях эмоции контролирует.

Сам Владимир относился к случившемуся с их группой — что их «занесло за тридевять Миров» — весьма философски. Тем более, что за три года пребывания вне Земли свыкся и с подобными «приключениями», и мыслью, что они весьма возможны и в будущем. Ну а раз такая пакость может случиться, то… применяем все навыки, что помогли ранее выбраться благополучно из предыдущей J. К тому же, — что никто не знал, даже те, кто считался его ближними друзьями, — он тайно записывал все свои впечатления от увиденного и услышанного. Для себя. По привычке, сложившейся ещё во время сидения на Марсе.

Он, также, старался как можно больше забот перевалить на свои плечи. По той причине, что он был в этой стезе более опытным, и считал себя обязанным как можно более смягчить удары судьбы, пришедшиеся на «молодняк».

Хоть он и был не намного старше большинства людей в группе, но если учесть его весьма тяжёлый опыт, тут ему сам статус прошедшего огонь, воду и медные трубы, обязывал шагнуть вперёд первым… как бы его не пытались в этом опередить менее опытные товарищи.

Когда они вошли в ту самую комнату, что им предназначалась, и свалили вещи у стены, покрытой лет пятнадцать обоями (о чём свидетельствовали их останки в виде ободранных ошмётков) пришла пора оглянуться и задать вертевшиеся на языке вопросы.

— И как много эта «роскошь» стоит? — спросил Чернов, которого беднота и грязь здешней общаги поразили не менее чем остальных.

— Ты удивишься, но не настолько много как могло бы быть, — ответил Владимир.

— Трущобы какие-то… — буркнула Эля.

— Не трущобы, но и не шик, глубокомысленно заметил Владимир.

— Вы как: защищаете этот выбор, или действительно дёшево? — приподняв бровь вопросила Эля.

— Действительно дёшево… кстати, те цены, что вы увидите, делите на 200–250, чтобы перевести в привычные наши. Чтобы составить представление о реальности, а не ужасаться количеством нулей после значащей цифры.

— … Но платить по номиналу!

— Естественно.

— У меня такое впечатление, — вклинился Вадик, — будто я попал в какое-то кино про Латинскую Америку эпохи семидесятых… или даже шестидесятых.

— Ну ты не далёк от истины, — усмехнулся Владимир, — здешняя страна — страна третьего мира.

— Ну ладно, — решил Михаил взять ситуацию под свой руководящий контроль, — сейчас «упали» на что-нибудь, чтобы все сидели, и обсудим, что имеем.

— Думаю, что статус разведчика, за Владимиром надо закрепить. Он тут очень хорошо справился с текущей задачей.

Все закивали.

— Согласен? — спросил его Михаил.

Владимир неопределённо пожал плечами и ответил.

— Согласен.

— Далее. Если я правильно понял, то проживание в этом месте и в этой комнате даст нам ту самую передышку, которую надо потратить на поиск возможностей закрепиться.

— Так.

— Поэтому, предлагаю, пока оставить предыдущие обязанности за каждым те же. Ежедневные занятия по рукопашке, всё равно проводить.

— Без Юли? — удивился Вадик.

— Без Юли. Отрабатываем и оттачиваем то, что уже знаем.

Владимир, с утра пораньше, пока ещё все спали, ушёл куда-то, как он сказал проснувшемуся Михаилу, «присмотреться к обстановке и городу». Для всех же остальных утро началось двумя часами позже и с сильного шума в коридоре общаги. Кто-то орал с акцентом, чтобы его отпустили, кто-то просто ругался, но всё это предварялось шумом падающих тел.

На первую реакцию своей группы — выбежать и посмотреть — Михаилу пришлось рявкнуть, чтобы никто не высовывался и напомнить «для особо забывчивых», что они в городе на нелегальном положении. А раз так, то и встревать в разные разборки местных, даже на правах свидетелей, очень даже противопоказано. Ребята погрустнели и разошлись по своим местам. Только Эля, собирающаяся выйти из комнаты на кухню всё-таки переспросила: «И долго нам так ждать?», красноречиво, кивком головы, указав на Николая, которого назначили ей в помощники, застывшего посреди комнаты с кастрюлей в руках.