— Необыкновенно интересное чтение. Я и не предполагала, что в Европе столько отчаянных людей. И все они гоняются за вами. — Пока она говорила, пистолет в её руке не дрогнул.

— Я… — Начало речи оказалось никудышным, это было понятно, но ничего другого мне в голову не пришло.

— Вы. Да, вы! Вы оказываетесь в самом центре событий и вносите в них немыслимую путаницу! Если бы вы дали понять, кто вы такой, вам не пришлось бы сражаться с… — Она резко, с видимым усилием, оборвала речь. — Вы не Август Джеффрис, посланец Братства, прошедший посвящение прислужник Долины Царей. Если бы мы знали это раньше, всё пошло бы совсем по-другому. Как вам удалось сделать татуировку на запястье? Вы должны когда-нибудь поделиться со мной секретом. — Я слушал девушку и чувствовал, что моё лицо всё гуще и гуще заливается краской. — И конечно, вы не камердинер Джошуа. Вы Патерсон Эрскин Гатри, служащий у сотрудника британского правительства по имени Майкрофт Холмс. И ваше счастье, что мы вовремя узнали это, иначе вас уже не было бы в живых. — Она бросила записную книжку на кровать, держа пистолет по-прежнему направленным на меня.

Честно говоря, я предпочёл бы обратное.

Взяв блокнот, я увидел, что она читала записи, касавшиеся фон Метца.

— Мисс Пенелопа Хелспай, надеюсь, я могу к вам так обращаться? А кто вы на самом деле?

— Да, можете, — ответила она с оттенком светской любезности в голосе. Исходя из обстоятельств нашей беседы, это показалось мне нехорошим признаком. — Не только у вашего правительства хватает решимости вступить в борьбу против герра фон Метца и его злокозненного Братства. В прошлом году они убили моего брата. — Меня ужаснул огонь, полыхнувший в её голубых глазах.

— И все остальные члены Золотой Ложи придерживаются такого же мнения? — Этим вопросом я надеялся смутить её, но безуспешно.

— Да. Мы существуем именно для того, чтобы остановить их.

Было совершенно ясно, что она искренне верит в свои слова, но ведь она была просто молодой женщиной, ввязавшейся в запутанные дела, а суть их хитросплетений, конечно же, была для неё слишком сложной. Поэтому я спросил, как можно осторожнее подбирая слова:

— Но. мисс Хелспай, и Великобритания, и Франция, и Германия прилагают все усилия, чтобы остановить эту зловещую организацию. Как можно рассчитывать на то, что Золотая Ложа преуспеет там, где пасуют эти могучие державы?

— Потому что у держав есть множество других важных дел. Например, дипломатические соглашения. Они не в состоянии всецело посвятить себя борьбе против Братства, как это делаем мы в Золотой Ложе. К тому же они. в отличие от нас, не представляют себе всей мощи Братства. — Она убрала пистолет в ридикюль и присела на край кровати. — Мы знаем о них то, чего не знаете и не сможете узнать вы. И ещё одно отличие от вас: мы не знаем колебаний и сомнений. Чтобы полностью истребить это омерзительное Братство, мы не остановимся ни перед чем.

— Но раз вы поставили перед собой такую жизненную цель, то почему не убили меня тогда, в поезде из Кале? — Вопрос, конечно, был дурацким, и я, признаться, не ожидал ответа и потому был очень удивлён, получив его.

— За это благодарите Гийома. За ночь перед тем ему удалось выведать у вас так мало, что он решил проверить всё получше: может быть, вы и в самом деле всего-навсего лакей. — Она улыбнулась, и мне показалось, что я уловил намёк на теплоту. — Он сказал, что вы простой наёмник, и к тому же совершенно неосведомлённый. И окончательное решение вашей участи было доверено мне.

Я глядел на девушку, как зачарованный.

— Даже не знаю, что и сказать… — вырвались у меня слова, но я тут же вновь умолк.

— Ну конечно, — тоном победительницы ответила она. — Вам хочется свернуть мне шею. На вашем месте я чувствовала бы то же самое. — Она склонилась ко мне, её глаза сияли. — А теперь, когда Братство захватило Макмиллана, вам придётся пойти на сотрудничество с нами, чтобы вернуть ему свободу.

— Но почему? — резко спросил я. Теперь, когда у неё в руках не было пистолета, я почувствовал себя менее скованным и обрёл способность соображать.

— Потому что мы знаем, куда Братство его поместило. — В её глазах теперь отражалась странная смесь самодовольства и искренности, что ей совершенно не шло. — Да, я догадываюсь, что ваш начальник, Майкрофт Холмс, тоже знает об это месте, но нам известно расположение постов охраны и всяких ловушек, преграждающих путь. Вы можете, конечно, найти это место, но без нашей помощи не сможете попасть туда. Живыми. — Тут она задрала голову и прислушалась. Я уловил негромкий свист, донёсшийся снизу. — Ваш мистер Холмс возвращается из конюшни. Гийом поджидает его. — Она нетерпеливо дёрнула за край одеяла. — Пойдёмте, сэр. Быстрее поднимайтесь, нельзя терять времени.

Я провёл ладонью по лицу и услышал скрип щетины.

— Мисс Хелспай, мне необходимо одеться и побриться, — сказал я, надеясь, что она выйдет за дверь.

— Мне уже приходилось видеть, как мужчины и бреются, и одеваются, — ответила она, нисколько не смутившись. — Не беспокойтесь на мой счёт.

Вздохнув, я подошёл к своему саквояжу, положил на место записную книжку и достал разрозненный бритвенный прибор, а затем налил воду в тазик и принялся взбивать мыльную пену для бритья. Глядя в зеркало, я обнаружил, что полученный накануне удар по черепу, похоже, пошёл на пользу моему заплывшему глазу: синяк из чёрного стал ярко-фиолетовым и местами отливал синевой, изжелта-зелёный ореол отмечал его границы. Возможность смотреть обоими глазами приносила некоторое облегчение, хотя правое веко всё ещё было отёкшим от клея, с помощью которого я недавно делал уродливый шрам на глазу.

В зеркале за моей спиной возникло лицо Пенелопы Хелспай.

— Думаю, если бы у меня был такой глаз, я обязательно прикрыла бы его, — сказала она со слабой усмешкой. — Когда мы встретились в купе парижского поезда, я поняла, что вы не привыкли носить повязку на глазу.

— И какие же ошибки я допускал? — спросил я, набирая мыльную пену на кисточку.

— Ничего серьёзного. Но я сразу же заметила, что вы ещё не успели привыкнуть поворачивать голову так, чтобы рассматривать зрячим глазом всё, что находится со стороны слепого. — Она поджала губы, что, как мне показалось, должно было означать одобрительную улыбку. — Это явилось одной из причин, по которой я не стала убивать вас.

— Очень признателен вам, — ответил я и отложил кисточку, так как снизу донёсся звук борьбы и английское проклятие.

— Продолжайте, мистер Гатри, — успокоила меня Пенелопа Хелспай. — Мы хотим, чтобы мистер Холмс тоже присоединился к нам.

— Если вы причините ему вред, то тем самым окажете Братству величайшую из возможных услуг, — предупредил я, взял бритву и принялся за бритьё. Лезвие уже заметно затупилось, но у меня не было ремня, чтобы направить его. — Что вы хотите сделать? — не шевеля губами, спросил я, проводя бритвой по щеке.

— Мы так же заинтересованы в Соглашении, как и вы. И мы, так же как и ваше правительство, хотим, чтобы его содержание сохранялось в тайне. — Она одарила меня ещё одной улыбкой, которая ничуть не смягчила выражения её сверкающих голубыми бриллиантами глаз.