но и сами жилища были расположены довольно далеко друг от друга: мужские — в одной части деревни, женские — в другой. Иногда это расстояние было таким, что путешественники говорят даже о мужских и женских деревнях" (Тюгашев, 2006). Этот факт, кстати, указывает, что семья и брак в древности возникли никак не потому, что "вместе жить было проще".

Такой, территориальный, вариант противопоставления мужского женскому, вероятно, наиболее древний. Позже в результате трансформаций социального уклада развивается иной тип пространственного противопоставления полов — уже внутри дома: путём деления его на мужскую и женскую половины. У древних греков женская половина, которую женщина не имела права самостоятельно покидать, называлась гинекей, а мужская же половина, куда женщина не имела права входить, — андрон. У народов Кавказа мужская половина (кунацкая, хачеш, уазагдон) также обособлялась от женской: именно там мужчины принимали гостей и обсуждали все важные проблемы. При этом кунацкая сохраняла и очевидные сакральные элементы древнего "мужского дома": в ней хранились, развешанные на стенах, ритуальные музыкальные инструменты и оружие. Всё это подчёркивало "доминирование, первичность мужского, воинского духа в пространстве" этой мужской половины дома, и конечно же, "женщины и обслуживающая молодёжь […] находятся на веранде", вход внутрь им запрещён (Паштова, 2014). "Хачеш не псарня" говорили черкесы о том, можно ли женщине посещать это сакральное мужское место. Посещение же общей части дома, где проводили время женщины и дети, было для горцев оскорбительным. Всё это действительно ярко подчёркивает сакральную роль мужчины, жизненное пространство которого должно быть отделено от "профанного" женского.

Ещё же более поздний вариант такого разделения известен куда шире — это типичное для многих культур исключение женщин из публичной жизни и заточение их в пределах дома. Женщина становится ответственной за функционирование хозяйства, а мужчина становится представителем семьи вне дома — в публичных местах, на собраниях, на рынке и т. д. Мужчина, проводящий дома слишком много времени, "подозрителен или смешон: это "домашний мужчина", он "сидит дома, как курица на насесте". Уважающий себя мужчина должен быть видимым, постоянно выставлять себя на обозрение других, состязаться с ними, смотреть им в глаза. Он мужчина среди мужчин" (Кон, 2009а, с. 71).

У многих народов существуют легенды, где женщина описана представляющей угрозу мужчине, особенно если он пробудет с ней достаточно долго. Это наиболее чётко выражено в мифах об особых "женских островах", где женщины обитают отдельно от мужчин, которые без осложнений могут посещать острова лишь на короткое время (Семёнов, 2002, с. 611–616). Всё это указывает на большую древность мужских страхов перед женщинами, на очень древнее опасение, что слишком близкий и долгий контакт с женщинами может лишить мужчину его мужского статуса. Он будто может быть «инфицирован» женщиной, частично стать ею. Возможно, этот тип легенд отображает ту пространственную организацию древних племён, где мужчины жили в своих "мужских домах", стремясь минимизировать контакты с женщинами. Мифы бушменов повествуют о глубокой древности: "В те времена мужчины и женщины жили отдельно. Мужчины охотились на животных, которых было повсюду множество, а женщины собирали семена и зерна" (Мифы и сказки бушменов, с. 30), заодно, кстати, подчёркивая и глубокую древность разделения на мужскую охоту и женское собирательство.

2. Преобразования тела

Даже на телесном уровне люди стали стремиться закрепить разницу между мужским и женским, совершая друг над другом хирургические манипуляции. Точнее, это было не столько закрепление разницы, сколько её создание путём устранения изначальных природных сходств. Обрезание крайней плоти мальчиков исторически было обусловлено её схожестью с женскими половыми губами, от которых следовало избавиться, чтобы стать менее женственным (Бадентэр, с. 92). Согласно одной из версий, и "женское обрезание" (клитородэктомия) — это уничтожение "мужского" органа у женщины, так как клитор является гомологом пениса (Байбурин, 1993, с. 63) (впрочем, в разделе о женской сексуальности приводились аргументы, что удаление клитора служит усмирению женского желания; хотя эти взгляды и не противоречат друг другу). Африканские догоны верят, что первые люди имели сразу по две души — мужскую и женскую, причём женская душа у мужчин сосредоточена в крайней плоти, а мужская душа у женщин — в клиторе (Абрамян, 1991), и отсечение того и другого помогает обоим полам стать полноценными мужчиной или женщиной. Примечательно, что и у австралийских племён слово "dabi" означает крайнюю плоть и матку одновременно (там же).

Спектр хирургических процедур, практикуемых человечеством с целью углубить различия между полами, за тысячелетия стал очень широким — чего только ни проделывают люди со своими телами, чтобы подчеркнуть, где Он, а где Она. Где-то мальчикам просто регулярно разбивают нос, чтобы с кровью из него выходила вся доставшаяся ещё от матери "женская субстанция", где-то обрезают крайнюю плоть, а где-то делают глубокий и чрезвычайно болезненный продольный разрез полового члена до самой уретры (субинцизия), который затем периодически обновляют (Абрамян, 1991; Панов, с. 245) — на что только не идут мужчины, чтобы изгнать из себя частичку женщины.

"Социальный мир обращается с телом так, как мы — с неким запоминающим устройством: он записывает на нём фундаментальные категории видения мира" (Бурдьё, 2005, с. 303).

Гендерное деление, это противопоставление должного мужского и должного женского, существует во всех известных культурах и корнями уходит в самую глубокую древность (Дуглас, 2000, с. 209). Для человеческой культуры оппозиция "мужчина-женщина" является первичной по сравнению с такими оппозициями, как "день-ночь", "да-нет" и т. д. "В основе всей культуры, всей социальной иерархии лежит табу на одинаковость мужчины и женщины, подавляющее в них обоих любое естественное сходство. Страх "одинаковости" — это боязнь деконструкции нынешнего социального порядка" (Гапова, 2001, с. 378). "Противопоставление "мужского" и "женского" оказывается одной из доминирующих оппозиций в мифах и ритуалах архаических культур" (Панов, 2009, с. 244). И в этой оппозиции именно женскому началу отведён угрожающий характер.

Обряды мужской инициации есть во всех культурах (Гилмор, 2001). В обществах рыболовов это может быть безрассудная одиночная рыбалка далеко в море, кишащем акулами; причём если юноша отказывается, над ним насмехаются, и он по-прежнему считается мальчиком. У бушменов юноша обязательно должен выследить и убить крупную антилопу. Другие племена практикуют жестокие истязания ребят возраста 12–15 лет: наряженные в ритуальные одежды отцы раздевают их и секут "посредством довольно жестокой юкковой розги, которая разрывает кожу до крови и оставляет не сходящие шрамы. Юноши должны безропотно переносить побои, чтобы показать силу своего духа". Только после этого отцы говорят "Теперь ты мужчина. Тебя сделали мужчиной!" (с. 887).

Родившееся в древности представление о превосходстве мужчин вылилось в поверья, что контакты с женщинами могут его осквернить, сделать нечистым