Инга, с интересом слушавшая слова Егора и ничего из них не понявшая, следила за его действиями.

— В чем дело?

— Мы поедем другим маршрутом. Тут можно застрять надолго.

— Ты куда-то спешишь?

— Я — нет, но у меня очень скоропортящийся груз. Мои работодатели за него сильно волнуются.

— А что у тебя за груз?

— Давай не будем о работе, — предложил Егор. — Расскажи-ка лучше что-нибудь о себе, а я послушаю. Так время незаметнее пройдет, и мне веселее будет.

Девушка сосредоточенно наморщила лобик, о чем-то призадумавшись, но через несколько секунд она снова засияла, как выглянувшее из-за тучки солнышко.

— Ладно. Обычно я на такие темы ни с кем не разговариваю, особенно когда путешествую автостопом. Чужая душа — потемки. Но, учитывая, что с тобой мы знакомы не один день, слушай.

Она защебетала. Сперва немного скованно и смущенно, но затем полностью расслабилась и освоилась и начала рассказывать один за одним случаи из свой девичьей жизни. Слушать ее было приятно. Звуки звонкого и в то же время мягкого голоса ласкали слух, а рассказывать она умела.

«И что же тебя по свету-то носит? — вполуха слушая Ингу, размышлял Егор. — На шалаву не похожа. Шлюху автомобильную сразу видно, да и будь она проституткой, то не теряла бы времени, а давно перешла бы к делу. Нет, она девушка порядочная. Это видно сразу. В меру раскованная и совсем не стеснительная. Но такая сейчас вся молодежь. Похоже, правду она говорит: и про родителей в Омске, и про тетку в Молдавии, и про то, что на педагога учится. А если даже и соврала, то какое это имеет значение? Если по дороге ничего не случится, то сегодня-завтра будем в Молдавии, и наши пути-дорожки разбегутся как в море корабли.»

— Егор?.. — закончив повествование, позвала девушка. — А Егор?.. Ты что, заснул?

— А?.. Что?.. — встрепенулся Шувалов. — Извини, я задумался.

— Теперь твоя очередь рассказывать.

— Что рассказывать?

— О себе. Ты откуда?

— Я? Из Кузнецка. Есть такой городок в Пензенской области. Может, слышала?

Инга отрицательно замотала головой.

— Красивый городок, и люди в нем живут хорошие. Большинство.

— Ты женат?

— Нет.

— А девушка у тебя есть?

— Нет.

— Врешь! Ни за что не поверю, чтобы у такого парня, как ты, да не было бы девушки. Признавайся: не одно сердечко разбил? А?.. — Инга хитро улыбнулась.

— Я не обманываю. Но моя жизнь скучная и серая, давай я лучше тебе расскажу историю про одного моего приятеля.

— Ну ладно.

— У моего приятеля, тоже дальнобойщика, была девушка. Любил он ее очень сильно. Уже строились планы насчет свадьбы. — задумавшись, Егор замолчал.

— И что же дальше?

— Дальше? Дальше старая как мир история: возвращается он как-то из рейса, заходит домой, а его Катерина там не одна. Ушел он оттуда и больше не возвращался. Потом выяснилось, что наркоманкой она стала. Ее любовник к наркоте пристрастил.

— Жуть какая, — вздохнула Инга. — Переживал он, наверное? Ведь любил ее.

Любил. Переживал. Теперь не любит. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон! Наверное, мой приятель стал фаталистом. Что ни делается, все к лучшему.

— Значит, наша встреча — тоже судьба! — уверенно заключила Инга.

В каждом городе, большой он или маленький, имеются дома, предназначенные под снос. Количество их может меняться от одного-двух до нескольких дюжин и даже целых кварталов. В категорию непригодных для жилья с одинаковой вероятностью попадают как обветшалые довоенные домишки — вместилища бывших коммуналок, так и относительно новые и современные здания, которые из-за бездарности проектировщиков и халатности строителей превратились в настоящие полигоны для проверки на выживаемость жильцов. Давшие усадку фундаменты, зазмеившиеся по стенам трещины сделали здания настолько опасными для жизни, что в городском бюджете все-таки нашлись средства на переселение. Даже лишенные страха и совести чиновники мэрии не решились взять на душу ответственность за жизнь и здоровье несчастных людей и вынуждены были помочь им.

Такие дома сделались пристанищем для бомжей, наркоманов, банд подростков и прочих приносящих разлад в общество элементов. Их судьбы никого не заботили и не интересовали. В случае обвала смерть десятка-другого «нездоровых» элементов не отразится пагубно ни на чьей карьере, никого не снимут с работы, никого не посадят и даже не оштрафуют. А значит, о них ничья голова болеть не станет. Такая уж психология у наших людей.

Изредка в таких местах устраиваются облавы с целью наведения порядка или плановая чистка. Но обычно туда стараются не соваться. К чему ворошить огромные свалки людской черствости и безразличия? К чему лишний раз напоминать себе и обществу, что не все нормально; что пока существуют кровоточащие язвы; что в то время, когда одни развлекаются и жиреют от сытой жизни, другие пухнут с голода, умирают от болезней, их заедают вши. О них никто не желает слышать. Они — наш позор.

В те дни, когда на задворках больших городов устраивались облавы и проверки, не раз милицейская дубинка проходилась по костлявой сгорбленной спине, а кулак в кожаной перчатке натыкался на беззубую физиономию. Но это скорее всего лишь для острастки, чтобы не забывали, что в городе существует законная власть, а у власти имеются дубинки и автоматы.

Вот и в этот раз, когда ОМОН при поддержке нескольких десятков милиционеров оцепил три предназначенных под снос дома на окраине Москвы, мало кто из живших по соседству людей удивился. Дома стояли треугольником, образуя внутри удобный, но безбожно захламленный дворик. Раньше там находился скверик и детская площадка. Полукруглые арки соединяли дворик с соседними дворами, улочками и переулками, входя в систему запутанного лабиринта, выбраться из которого было не так-то просто.

Согласно признанию адвоката Шилова, именно в этих домах бандиты держали заложников — племянницу и брата Егора Шувалова. Но к сожалению, его сведения не отличались точностью: в каждом из домов насчитывалось не менее сотни пустых квартир, имелись огромные подвалы и чердаки. Если прочесывать все подряд, уйдет уйма времени. Утратится немаловажный фактор неожиданности, бандиты опомнятся, и тогда взять их будет намного сложнее. И не стоит забывать о заложниках. Их жизни на сегодняшний момент являлись самым ценным.

Задумчиво прохаживаясь по соседнему дворику, Алексей Воронин время от времени подходил к своей «Волге», не капоте которой были разложены планы трех зданий, вглядывался в них, тер подбородок и снова принимался мерить землю шагами. Он никак не мог решить, с какого места начать зачистку. Три дома, три подвала, три чердака и десять подъездов! Тут есть над чем задуматься. Выбор предстояло сделать нелегкий. От его верности зависел исход операции и жизнь девочки.