Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– «В одно место» – звучит пугающе.
– Зато оно самое модное.
– Так танцевать или жрать?
– В диско-бар, там собираются только звёзды. И не смей одеть ту же одежду, что и вчера. Заметят – засмеют.
– Сложно всё у вас – звёзд.
– Давай, давай, язви. У нас с тобой есть ещё пара недель, мне страшно надо пропиариться.
– Пара недель? А потом выгонишь?
– Потом я уезжаю на гастроли. Можешь поехать со мной, я еду в Саратов.
– Нет уж, уволь.
Они приползли с вечеринки почти под утро.
– Смотри, что у меня есть. Вспомним молодость? – спросила Яна и достала из кармана пакетик марихуаны.
– Где ты взяла это, красавица?
– У одного знакомого бармена.
– И предлагаешь покурить марихуану бывшему наркоману?
– Ты ведь с этим уже справился, верно?
Остаток ночи и всё последующее утро, накурившись марихуаны, они сидели на полу, по очереди играли на гитаре и орали старые любимые песни, пока дурман и усталость не свалил их.
Пара недель огней столицы, светских вечеринок и поцелуев на камеру пролетели быстро.
– Что ты будешь делать по приезду домой? – спросила Яна, когда Глеб собирал вещи.
– Прежде всего, научусь снова спать по ночам. Прости, но эти ночные светские тусовки меня вымотали. Как ты тут живёшь в таком ритме?
– Москва никогда не спит.
– Поэтому ты и сбегаешь в Саратов?
– Обожаю тебя, зараза ты этакая. До скорой встречи!
Часть 4. ПРОБУЖДЕНИЕ
Глава 22. Дисбаланс
Глеб ехал на своем новеньком BMW, когда о бампер его машины стукнулась маленькая женская машинка. Он выругался, сжал кулаки и выскочил из автомобиля. Подойдя к машине незадачливого автолюбителя, он резко открыл дверь. Вжавшись в сиденье, с огромными от страха глазами, там сидела … Диана.
– Тьфу ты, твою мать!
– Г-глеб, я так р-рада, что это т-ты. Такая шикарная машина, я так испугалась.
– Это чёрт знает что! А я то как «рад»! Два года тебя не видел, и такая радостная встреча!
Диана вышла из машины. У её машины была разбита фара, а у BMW была небольшая царапина.
– Блин, Дана, я только купил новую машину, – сказал Глеб, осматривая царапину, – она была девственно чиста.
– А разве страховки нет?
– Я похож на человека, оформляющего страховки? Есть обязательная, без неё машину – сволочи – не оформляют, но она не покроет, да и не буду я связываться. Чего там у тебя? Фара?
– ГАИ вызвать? – спросила подошедшая к ним старушка.
– Нет, – в один голос рявкнули Глеб и Диана, и старушка в испуге отпрыгнула.
– Прости, Глеб, я, правда, случайно. Ты так резко вывернул.
– Ещё бы – неслучайно, очень надеюсь, что это не способ знакомится с мужиками на хороших машинах, – проворчал Глеб.
– Ты что???? Как ты можешь такое говорить?
– Да была у меня тут одна, говорила, действенный метод, но есть риск получить по щам.
– Я поеду, пожалуй.
– А ущерб возместить? – Глеб в усмешке поднял бровь. – Да не пугайся ты так, поехали кофе выпьем, поболтаем, считай это возмещением ущерба. Ты не занята сейчас?
Диана покачала головой.
– Ну и отлично, – сказал Глеб, надевая солнечные очки и доставая телефон, – сейчас посмотрю, где тут приличная кофейня и поедем. Только езжай, пожалуйста, от меня подальше.
Заказав кофе и расположившись в уютном кресле, Глеб откинулся на спинку, и с прищуром посмотрел на Диану:
– Как ты живёшь?
– Скромно. Работаю, снимаю квартиру, как-то живу. Правда, прости меня, я возмещу тебе ущерб, может получится частями?
– Как? Продашь свою почку и расплатишься? Не утруждайся, я переживу.
Диана посмотрела на него почти что с ненавистью. За два года, что она его не видела, он очень изменился. Живой, здоровый, красивый, небрежно шикарно одетый, с усмешкой на губах, а Данечка лежит в могиле, а её жизнь превратилась в существование.
– Как себя чувствуешь? Смотрю, поправился, раздался в плечах, бицепсы на руках, качаешься?
– Без фанатизма, для поддержания физической формы.
Диана посмотрела на ворот куртки, за приподнятым воротником, виднелась татуировка.
– Тату на шее набил?
– С моими счастливыми перспективами терять память, это будет нелишнее.
– Чем ты ещё занимался?
– Немного попутешествовал, перезагрузился, недавно защитил диплом, теперь обдумываю свой дальнейший путь, изучаю рынок.
– У тебя родители обеспеченные, да? Ты не работаешь, можешь себе позволить путешествия, такую машину, одежду, очки, часы… думаешь, я не знаю, сколько все эти игрушки стоят? Я помню, как ты отреагировал на небольшую квартирку и вещи моего бывшего мужа. Ты всю жизнь жил в роскоши, да? Тебе так это въелось в кровь, что ты имя своё не помнил, а то, что хорошо одевался, катался на последних марках BMW, и жил в апартаментах вспомнил мгновенно.
– Во-первых, я не экспонат, чтоб меня рассматривать, уж как мне одеваться и на чём ездить, я советоваться не буду, – ответил Глеб, закуривая, – да, я привык к жизни без финансовых проблем, но поверь мне, если бы этого не было, я бы нашёл способ заработать, а не довольствовался бы однокомнатной квартиркой, подаренной родителями.
– Да что ты в этом понимаешь? Как ты смеешь так говорить? Даня был талантливым журналистом, со временем всё бы было! Нам же не посчастливилось родиться в богатых семьях. Кто у тебя родители? Бизнесмены?
Глеб глубоко затянулся и выпустил струю дыма в потолок.
– Моя мать – голливудская актриса.
Диана фыркнула:
– И кто, позволь узнать? Шерон Стоун? Деми Мур? А может Джей Ло? Издеваешься???
Глеб передёрнул плечами.
– Легко тебе сидеть и издеваться надо мной. Зачем ты резал вены? Почему же тебе не жилось, если у тебя было абсолютно всё?
– Я не собираюсь перед тобой исповедоваться.
– Наверное бесился с жиру? Я никогда не понимала, когда кто-то из золотой молодёжи совершает суицид. Чего вам не хватает? Вы же хозяева жизни. Ты же с детства живёшь в хоромах, родители обожают, балуют, сынок такой красавчик, душив в тебе не чают, у тебя есть всё и можно всё. Что за идиотское решение вскрывать себе вены? Мама подарила не ту машину, что хотелось? Или вместо Мальдив пришлось отдохнуть на Кубе?
Глеб пристально смотрел на неё. Что он может ей сказать? О коммунальной квартире, о голоде, об избиениях? О том, что мать бросила их и всё повесила на него и до сих пор от неё одни проблемы? Или рассказать об Элле? Нет, ни за что. Пусть думает, что он бесился с жиру.
– Я кажется сказал, что ты не налоговая инспекция, чтоб давать отчёты.
– И теперь ты, желающий умереть, сидишь и надсмехаешься
