др.). С другой стороны, возникла тенденция к пересмотру общей значимости проблемы праязыка. Так А. Мейе приходит к выводу о невозможности восстановления индоевропейского праязыка:

«Сравнительная грамматика индоевропейских языков находится в том положении, в каком была бы сравнительная грамматика романских языков, если бы не был известен латинский язык: единственная реальность, с которой она имеет дело, это соответствия между засвидетельствованными языками. Соответствия предполагают общую основу, но об этой общей основе можно составить себе представление только путем гипотез, и притом таких гипотез, которые проверить нельзя; поэтому только одни соответствия и составляют объект науки. Путем сравнения невозможно восстановить исчезнувший язык: сравнение романских языков не может дать точного и полного представления о народной латыни IV века н.э., и нет оснований предполагать, что сравнение индоевропейских языков даст большие результаты. Индоевропейский праязык восстановить нельзя»[375].

Появились и более крайние мнения, отрицающие вообще какую бы то ни было значимость праязыковой гипотезы. Испанский лингвист А. Товар рассматривает реконструкцию индоевропейского праязыка как чистейшую абстракцию, лишенную какой-либо реальности[376]. Представители итальянской неолингвистической школы (М. Бартоли, Б. Террачини. Дж. Бенфанте, Дж. Девото, В. Пизани и др.) также по существу отрицают праязыковую гипотезу. Отличительными чертами данной школы являются элиминированные понятия как общеиндоевропейского праязыка, так и общегерманского, общеславянского, общекельтского и т.д. праязыка и замена этого понятия понятием определенной совокупности изоглосс; тем самым делается невозможным и абсурдным восстановление праязыка, возможна лишь система реконструкции изоглосс.

Рассмотрим более подробно основные аргументы противников праязыковой гипотезы.

1. В глубокой древности не было никаких экономических предпосылок для существования более или менее крупных праязыков и народов. Следовательно, праязык был невозможен.

«Вначале был, – замечает Н.Я. Марр, – не один, а множество племенных языков, единый праязык есть сослужившая свою службу научная фикция»[377].

Утверждение, что в глубокой древности не было никаких экономических предпосылок для существования более или менее крупных праязыков и народов, представляет обобщение, не имеющее под собой сколько-нибудь солидных обоснований. О том, что представляла глубокая древность, мы знаем довольно мало.

Условия жизни на земле были различными. Одни условия способствовали дроблению человечества, например, горные районы, непроходимые леса и т.д., но очевидно, также существовали условия, способствующие их укрупнению и переходу к оседлости (плодородные горные долины, речные и морские острова и т.д.). Кроме того, основной причиной образования языковых семей является распад человеческих коллективов, который мог происходить в разные эпохи.

2. Праязыков не могло быть, так как все человеческие языки, даже в их наиболее древнем состоянии, были разделены на диалекты. Действительно, все известные нам языки древних народов уже имели диалекты. Диалекты были в древнегреческом языке, латинском, готском, санскрите и даже в индоевропейском праязыке. Но тут возникает вопрос, который никак невозможно обойти. Почему в диалектах встречаются сходные слова и формы и как объяснить их происхождение, ср. нем. lopen и laufen ʽбегатьʼ, коми-зыр. чери ʽрыбаʼ и чериг, рус. несу и нясу, татар. карчык ʽстарухаʼ и карцык, тур. kim ʽктоʼ и čim, чув. çул ʽпутьʼ и çoл, хак. чир ʽземляʼ и йир, мар. танг ʽдругʼ и тäнг и т.д. Или эти слова возникли друг от друга совершенно независимо, как это предполагал Н.Я. Марр, или мы должны допустить, что сходно звучащие слова должны иметь общий источник происхождения.

Может быть еще третий путь: общие слова возникли в результате скрещения первоначально совершенно различных языков. Но ведь в диалектах имеются также и материально родственные формативы, ср. рус. нясешь и несешь, др.-гр. аттич. φερονσι ʽони несутʼ из φεροντι и дорич. φεροντι. Словоизменительные формативы обычно не заимствуются. Отсюда можно сделать вывод, что аргумент об изначальном диалектном дроблении, якобы исключающий существование общего праязыка, также не имеет под собой достаточно прочных оснований.

3. Праязыков не могло быть, так как группы родственных языков возникли путем смешения и скрещения первоначально неродственных языков.

В распространении отрицательного мнения о возможности существования праязыка немалую роль сыграло убеждение о смешанном характере всех языков мира. В одной из своих работ Марр писал, что

«индоевропейская семья языков вовсе не является расово особой по языкам, а результатом нового скрещения доисторических языков, яфетических языков, последовавшего в результате коренного переустройства общественности»[378].

И далее:

«В самом возникновении и естественном дальнейшем творческом развитии языков основную роль играет скрещение»[379].

Следуя Н.Я. Марру, некоторые лингвисты делали вывод, что группы родственных языков могли возникнуть в результате смешения языков неродственных. Такую позицию, например, не совсем последовательно, занимал Н.С. Трубецкой. По Трубецкому, языковое семейство может быть продуктом чисто дивергентного или чисто конвергентного развития или, наконец, продуктом сочетания обоих типов развития в разных пропорциях. Предположение, что индоевропейское семейство получилось благодаря конвергентному развитию первоначально неродственных друг другу языков (предков позднейших «ветвей» индоевропейского семейства), отнюдь не менее правдоподобно, чем обратное предположение, будто все индоевропейские языки развились из единого индоевропейского праязыка путем чисто дивергентной эволюции[380].

Однако если Н.С. Трубецкой рассматривал конвергентный путь образования семьи родственных языков только как возможность, то некоторые лингвисты возвели такую возможность в абсолют и широко использовали ее для отрицания возможности существования праязыка.

Особенно показательна в этом отношении теория контакта, предложенная Д.В. Бубрихом. Согласно этой теории древний финно-угорский язык был представлен совокупностью диалектов, на которых говорили родственные племена, находившиеся между собою в состоянии контакта. Эти диалекты имели черты сходства и различия, которые определялись степенью близости контакта. Финно-угорская языковая семья возникла в результате контактирования языков[381].

«Представляется совершенно очевидным, – заявляет В. Таули, – что уральские языки являются результатом смешения. Поэтому невозможно вывести современные уральские языки из гипотетического, более или менее монолитного праязыка»[382].

Ошибка этих лингвистов состоит в том, что скрещивание языков они просто рассматривали как процесс, не учитывая того, что этот процесс подчиняется определенным закономерностям. Образование новых языковых единиц в результате смешения других может быть с достаточной достоверностью прослежено только на уровне близкородственных диалектов, не достигших так называемого порога интеграции. Под порогом интеграции понимается совокупность языковых особенностей, препятствующих языковому смешению. Несмотря на то что на определенных территориях русский язык контактирует с такими родственными языками, как польский или литовский, все же не наблюдается образования смешанных польско-русских диалектов. Это означает, что вышеуказанные родственные языки достигли порога интеграции.

Когда контактируют между собою близкородственные языки, еще не достигшие порога интеграции, то смешение этих диалектов может происходить абсолютно во всех сферах: смешиваются звуковые системы, слова, словообразовательные формативы, грамматические формы и синтаксические конструкции.

Но когда