контактируют между собой родственные языки, достигшие порога интеграции, или языки, различные по происхождению, то здесь уже начинают действовать другие законы. Языки в этих условиях определенным образом деформируются под влиянием других языков, но не перемешиваются. При этом разные уровни реагируют по-разному. О смешении в подлинном смысле слова можно говорить только в области лексики. В области звуковой системы происходит усвоение некоторых чуждых данному языку артикуляций, но отнюдь не перемешивание двух систем. Системы словоизменительных элементов, как правило, почти никогда не перемешиваются. Поэтому здесь не может быть речи о смешении. В области морфологии язык может воспринять только отдельные типологические модели. Усвоение типологических моделей характерно также и для синтаксиса, хотя в этой области может наблюдаться заимствование некоторых элементов связи, например, союзов. Отдельные словообразовательные элементы могут заимствоваться. Иноязычное влияние может проявляться в характере ударения, значении грамматических форм, оно может в известной степени направлять языковое развитие и т.д.

На этом основании можно сделать вывод, что образование нового языка в результате смешения с другими языками в тех случаях, когда контактируют родственные языки, достигшие порога интеграции, или языки, неродственные по происхождению, является фикцией.

4. Существует мнение, что волновая теория Иоганна Шмидта, а также успехи лингвистической географии в сильной степени осложнили создание праязыковых схем.

По мнению И. Шмидта, никаких достаточно четких и определенных границ между индоевропейскими языками первоначально не существовало. Каждый отдельный индоевропейский язык можно рассматривать по отношению к другому как переходный язык, и все индоевропейские языки связаны между собою сетью переходных явлений. Географически ближе расположенные друг к другу языки больше имеют между собой сходств, чем языки, более далеко отстоящие. Пытаясь объяснить явление лингвистической непрерывности, Шмидт исходил из предположения о возможности распространения инноваций из определенного центра. Эти инновации при распространении охватывают прежде всего географически близко расположенные языки и по мере отдаления от центра постепенно прекращаются, напоминая волны отброшенного в воду камня.

Если представители младограмматической школы рассматривали французский язык как некое однородное целое и пытались возвести каждое его слово к латинскому языку, то в «Лингвистическом атласе» Ж. Жильерона Франция предстала как необычайно пестрый ковер. Создавалось впечатление, что каждое слово имеет собственный ареал распространения и собственную историю. Слова различных взаимодействующих между собою говоров могут влиять друг на друга и образовывать смешанные компромиссные формы.

Теория волн Шмидта, теория субстрата, показатели смешанного характера языков и т.д. не опровергают праязыковую гипотезу. Они только вносят существенные коррективы к представлению о прямолинейном распаде праязыка, характерному для А. Шлейхера.

Достижения ареальной лингвистики только дают возможность реально представить процесс образования групп родственных языков, но ареальная лингвистика сама по себе не устраняет праязыковую гипотезу.

5. В реконструируемой праязыковой схеме языковые данные сплошь и рядом не находятся в одной хронологической плоскости, что исключает возможность отождествлять праязыковую схему даже с понятием языка.

Характеризуя книгу А. Мейе «Общеславянский язык», С.Б. Бернштейн замечает, что автор совершенно свободно сопоставляет языковые факты самых различных эпох. Смело и уверенно создает из разнородных фактов «общеславянский язык», отдельные элементы которого реально существовали, но в разные эпохи[383].

Создание праязыковой схемы обычно рассчитано на то, чтобы реконструировать состояние праязыка, непосредственно предшествующее его распаду. В той или иной мере это удается сделать. Конечно, реконструировать ряд языковых явлений, находящихся в одной хронологической плоскости, значительно труднее, чем реконструировать слова и формы безотносительно к одноплоскостному ряду. Возможность хронологического несовпадения различных архетипов в данном случае не исключена.

Однако создание праязыковой модели было бы бесконечно далеко от какого-либо подобия праязыка, если бы компаративистика не располагала бы некоторыми индикаторами одноплоскостного существования реконструируемых архетипов. Таким связующим звеном может быть реконструкция праязыкового вокализма и консонантизма. Если слово или его форма не согласуется с особенностями праязыкового вокализма и консонантизма, значит оно принадлежит к другой хронологической плоскости. Возьмем для примера русские слова четыре и жена. Можно сразу сказать, что оба эти слова не принадлежат к праязыковой плоскости, потому что в плоскость праязыка не реконструируются звуки ч и ж. В период существования праязыка этих звуков не было. Литовское keturi ʽчетыреʼ показывает, что раньше на месте рус. ч было к. Привлечение лат. quattuor свидетельствует о том, что это к было лабиализованным.

На месте ж в слове жена должно было быть g, о чем свидетельствует греч. γυνη. Диалектное греч. βανα ʽженщинаʼ и английское kwi:n ʽкоролеваʼ указывают на то, что g было лабиализованным.

Массовая встречаемость явлений в родственных языках указывает на то, что это явление существовало уже в праязыке. Турецкое слово jol ʽдорогаʼ, ʽпутьʼ имеет параллели во всех тюркских языках. Такую же массовую встречаемость имеет в тюркских языках прошедшее время на -dy. Индоевропейское чередование гласных е : о охватывает в одинаковой степени как систему имени существительного, так и глагола, что свидетельствует о синхронном существовании системы чередования гласных и тех форм, в которых оно отражается.

Кроме того, при создании праязыковой схемы некоторые показатели одноплоскостного существования явлений, основанные на их взаимосвязи, ср., например, такие импликации, как: если в языке существует гармония гласных, то ударение часто бывает фиксированным; языки, имеющие небольшое количество гласных, компенсируют этот недостаток значительным количеством согласных и наоборот; языки, не имеющие префиксов, почти, как правило, не имеют предлогов; в языках, имеющих эргативную конструкцию, нет оформленного винительного падежа; с вероятностью, гораздо большей, чем случайная, языки с нормальным порядком SOV имеют послелоги и т.д.

Знание типологии изменения звуков и форм также помогает установить временную плоскость. Если в родственных языках велярному к одних языков соответствует х в других языках, то превращение q в х более позднее явление, так как х никогда не превращается в q. Турецкому čук- ʽвыходитьʼ в башкирском языке соответствует сьқ-. Башкирская форма более поздняя, так как из s никогда не может возникнуть č.

Таким образом, применение определенных приемов дает возможность с известной степенью точности свести реконструируемые архетипы к одной хронологической плоскости. Реконструировать праязыковую схему – это значит рационально использовать индикаторы одноплоскостного существования языковых явлений и по возможности с наименьшими ошибками расположить их на одном хронологическом уровне. Праязыковая схема в исторических исследованиях необходима. Гипотетически восстанавливаемый праязык играет роль очень удобной точки отсчета при изучении истории языков. Прежде чем выяснить, в каком направлении развивалось то или иное слово или та или иная форма, необходимо знать их древнее состояние. Точнее говоря, без праязыковой схемы не может быть исторической перспективы.

Опыт истории языкознания с достаточной очевидностью показывает, что всякие попытки изучения истории языка вне праязыковой схемы превращаются в неорганизованный набор отдельных исторических экскурсов.

По своей сущности праязыковая схема