– Вот руководитель экспедиции, – показал Пригода на Челягина. – Вызвался тебя вместо участкового под надзор взять. Так что – падай в ноги.

– Спина не гнётся, – отбрил Никитин. Протянул руку. – Маршрут есть?

Челягин передал.

Никитин ознакомился, усмехнулся:

– Через Средний Сакукан вдвое короче вышло бы.

– А я что говорил?! – не удержался Бероев.

Опомнился, наткнувшись на недовольный взгляд Челягина.

– Брось воду мутить! – резко оборвал Никитина начальник отдела. – Прекрасно знаешь, что Мраморное ущелье для туризма закрыто.

– Да у них-то не туризм, а экспедиция! Значит, как бы то же самое государство. От себя-то государство не закрыло!

– Не мути, говорю! – с нажимом потребовал Пригода. – Радиация – для всех радиация. Какой бы мандат в кармане ни был. К тому же – будто не знаешь: тропы на Кодар оттуда всё равно нет. Заведёшь в долину, а дальше куда? Любишь ты со своим гонором людям мозги попусту пудрить.

– Поискать как следует, так и нашлась бы тропа, – заупрямился Эдик.

– Короче, согласен провести по утверждённому маршруту? Или уж разбирайтесь с дядей Петей без меня. – Валерий Геннадьевич хлопнул по столу, давая понять, что терпение его иссякает. – Да или нет?

– А куда деваться? – своеобразно согласился Никитин.

– Вот и ладно. Тогда считай себя в распоряжении… – Начальник отдела пожал ладонь Челягина. – Отныне он за тобой надзиратель. Подведёшь – пеняй на себя.

– Ладно, не бухти, – огрызнулся Никитин.

Вышли из отдела. Возле крыльца закурили.

– А что это ты с начальником милиции запанибрата? – полюбопытствовал Челягин. Он всё приглядывался к новому члену экспедиции. – По жизни анархист? Или вовсе никакого начальства над собой не признаёшь?

– Смотря какое начальство, – протянул Никитин. – С Валеркой мы с пацанов дружковали. Ещё в школе ему морду бил. Малый он неплохой. Но больно перед дядькой на цирлах ходит. А Савельич – тот ещё мерин… А вот, кстати, и моё начальство, – протянул он другим, сдавленным голосом. – Ну, держись, мама дорогая!

К отделу милиции поспешала молодая приземистая тунгуска. Широкое как луна лицо её было полно тревоги. В следующее мгновение она увидела Никитина. Тут же, без перехода, впала в ярость.

– Допрыгался, урод?! – метров с десяти, на всю улицу, закричала она.

– Ну, заблажила, – протянул Никитин. – Тёлка это моя, Нинка. Жена, в смысле.

Он демонстративно набрал воздуха, будто набираясь терпения.

Не дойдя пару метров, Нинка остановилась, непонимающе оглядела незнакомцев.

– Так сказали, будто посадили тебя, – неуверенно произнесла она.

Челягин кашлянул:

– Я руководитель киноэкспедиции на Кодар. Ищем опытного проводника. Начальник милиции рекомендовал вашего мужа. Что скажете?

– Так я… Конечно же. – Нинка растерялась. – Тайгу знает… А то мелют что ни попадя! Будто заново посадили. Бабьи языки!

Она погрозила кулачком в никуда. Спохватилась:

– Так к нам тогда милости просим. Обговорим честь по чести. Не на неделю, чай, мужика забираете.

– На весь сезон, – подтвердил Челягин.

– Ой, лишенько! – затянула было Нинка, – видно, готовилась. Сообразила, что не к месту.

– Чего ждёшь? Зазывай гостей, – напустилась она на мужа. – А я мельком в магáзин и бёгом до дому. Пока дошкандыбаете, мигом стол схлопочу. Да гляди, без гостей в дом не пущу.

Повернулась и семенящим шагом устремилась вперёд.

– Такая холера. Привяжется, так уж не отвяжется, – вслед жене бросил Эдик. – Лучше зайдите. А то после запилит.

Удивительное дело: когда мужчины неспешно дошли до скособоченного лопушистого дома Никитиных, стол и впрямь был уже накрыт. Небогатый, как всё в этом доме. Но, похоже, что припасла хозяйка, то выложила.

Выпили. Эдик продолжил разговор, начатый на улице.

– Да нет в Мраморном ущелье никакой радиации, – заверил он Челягина. – Как табачный дым. Дыхнул, через минуту и следа не останется. А тут – скоро десять лет как закрыли. Я туда многократно ходил. И пока вот он я. Как, тёлка, ничего ещё у тебя мужик? Есть стояк?

Нинка зарделась.

– Мелешь тут!.. – привлекая внимание, тронула Челягина за руку. – Он ведь чего в Мраморное ущелье на самом деле шастает? Золото ищет, – наябедничала она.

Челягин удивился:

– Так это скорее в Якутии?

– То-то что! А этот дурачок!..

Эдик предупреждающе зыркнул на жену. Пока смолчал.

– Дед Никита такой был, – объяснилась хозяйка. – Ещё даже не при последнем царе. Вроде от него и фамилия ихняя повелась. Так вот байка ходит: ушёл он на Кодар и пропал нáдолго. И уж отплакали. А потом вдруг объявился. С самородками. Будто бы на Средний Сакукан как-то вышел. А там в Мраморном ущелье секретный ручей золотоносный сыскал. Говорят, обещал сыну показать. Сыскал – нет ли, то быльём поросло. Через неделю самого медведь на охоте задрал. Враки, конечно. Мраморное ущелье всего-то сто пятьдесят километров. Если б что-то золотоносное было, неужто не отыскали б за столько лет?

– Тебе всё враки! – огрызнулся муж. Эдик выпил и сделался в споре неуступчив. – Фома ты неверующая. Откуда-то прадед самородки эти взял. Не в Якутию, чай, за ними сбегал. Там наверняка карман какой-то скрытый есть! – горячо сообщил он. – Вот если бы его найти!

– Ты тропу с Кодара на Средний Сакукан найти не можешь. А туда же – карман! – Нинка обидно расхохоталась.