В «целях наиболее полного учета движения и результатов операции» были разработаны специальные формы отчетности: подробнейшие таблицы по всем национальным линиям, которые следовало отправлять в центр каждое 1 и 15 число месяца[721]. С конца февраля из районов начали поступать списки финнов, подлежащих аресту, с просьбой о санкциях, которые следовали незамедлительно, иногда даже по телефону. Выполняя указания начальства по «увеличению числа допрашиваемых до 30 человек сразу»[722], во многих районах к арестам и ведению следствия широко привлекали партийно-комсомольский актив.

Ударными темпами работала и специальная следственная бригада, получившая среди посвященных название «железная», или «стальная». Она была создана в Медвежьегорске в декабре 1937 г. специально для работы по финской операции, возглавлял ее лейтенант госбезопасности Н. Г. Тидор. Именно к Тидору со всей республики этапировали арестованных финнов (бригада занималась исключительно финнами) для завершения следствия и получения нужных показаний. В документах это деликатно именовалось «следственной обработкой». Руководствуясь принципом «при допросе все средства хороши», стальная команда добивалась исключительных результатов – у нее арестованные подписывали всё[723]. Медвежьегорск стал и главным местом расстрела по приговорам двойки[724]. Масштабы работы расстрельной команды, возглавляемой начальником 3-го отдела ББК НКВД А. Ф. Шондышом, ужасают: 28 декабря 1937 г. в 4 часа 00 минут расстреляно 138 человек, из них 89 финнов; 2 января, время то же, расстреляно 60 человек (59 финнов); 10 января – 148 человек (83 финна), 20 января – 150 человек (82 финна), 21 января – 104 человека (62 финна)[725].

«Особые методы» ведения следствия, естественно, не афишировали, о них стало известно гораздо позже от выживших в сталинских застенках людей. Но многое сохранилось и в документах. Вот лишь одно страшное свидетельство (документ приводится без купюр и изменений)[726]:

Других материалов нам обнаружить не удалось. По всей видимости, речь идет о Викторе Йонасе Хилле, 1888 г. р., прибывшем в Петрозаводск 27 декабря 1931 г. из США[727]. Это всё, что известно об этом человеке. Его имя не значится ни в одном списке репрессированных/реабилитированных. Весной 1938 г. человек исчез навсегда, и о нем забыли. Скорее всего, этот случай был далеко не уникальным, и мы никогда не узнаем о многих аналогичных судьбах финнов-иммигрантов, сгинувших в сталинских репрессиях.

По мере развития операции органы безопасности на местах входили во вкус и становились всё активнее. И если в феврале Петрозаводск подгонял районные отделы НКВД, то в марте – начале апреля из районов уже потоком пошли списки для санкций на арест со слезными просьбами эти санкции не задерживать, «так как сроки поджимают»[728]. При этом список мог сопровождаться запиской, скажем, такого содержания: «Прошу дать санкцию на арест 9 финперебежчиков, особоучетников НКВД, проживающих в Матросах. Показаний на вышеуказанных финнов у нас нет, но народ очень интересный. Их нужно немедленно изолировать»[729]. Как вскоре выяснилось, торопились зря. Операция по финнам сначала была продлена на месяц, а затем последовал приказ НКВД СССР № 1160 (28.05.1938) об очередном продлении национальных операций до 1 августа 1938 г.[730] В Карелии массовые аресты продолжались до 10 августа, единичные случаи можно встретить и после указанного срока.

Окончательные итоги операции были подведены в середине августа, и они со всей очевидностью продемонстрировали, насколько «эффективнее» действовали органы безопасности республики в 1938 г.: по сравнению с 1937, число репрессированных финнов, например, увеличилось в 3,3 раза, с 743 до 2446 человек[731]. Оказалось, что на территории Карелии шпионскую работу вели иностранные разведки 10 государств – Японии, Германии, Англии, Франции, Польши, Латвии, Эстонии, Турции, Норвегии и, конечно же, Финляндии[732]. Всего с 1 января по 10 августа 1938 г. было репрессировано 5164 человека, в том числе по «кулацкому» приказу 1903 человека (33 %) и по национальным – 3208 (55 %)[733].

Эти данные, базирующиеся на материалах карельского НКВД 1938–1939 гг., нельзя назвать исчерпывающими: они не вобрали в себя результаты операций по выселению семей «врагов народа», развернувшихся в республике в июле – августе. Полной картины того, что происходило в Карелии летом 1938 г., до сих пор нет. В основных местах проживания финнов – Прионежском, Кондопожском, Калевальском, Пряжинском районах и, конечно, в Петрозаводске – продолжались ежедневные аресты, людей стали хватать прямо на улицах, на глазах у изумленных прохожих. С крупных предприятий (Кондопожский бумкомбинат, Петрозаводская лыжная фабрика) в отдельные, наиболее «горячие» дни арестованных увозили в кузовах грузовиков[734]. Одновременно в полную мощь были развернуты и операции по выселению из Петрозаводска и погранрайонов семей репрессированных финнов.