За репрессиями против североамериканских финнов последовали меры советского руководства по замалчиванию памяти об их иммиграции и вкладе в строительство Советской Карелии. Официальные исторические нарративы в течение долгого времени обходили эту тему стороной. Из публичных документов упоминания об иммигрантах исчезают уже с 1936 г. Если читать газеты или партийные материалы второй половины 1930-х гг., то можно подумать, что в Карелии никогда и не было американских финнов. Даже в сводках НКВД они упоминаются редко и то в специфической формуле – «финамериканцы, прибывшие из Канады». В материалах, характеризующих обстановку в республике в целом, повсеместно речь идет о «враждебной деятельности финляндских фашистов» или «буржуазных националистов, выходцев из Финляндии». Это не относится к личным делам обвиняемых. Там могли быть собраны какие угодно сведения о жизни человека в Америке, ему могли инкриминировать «связь с американскими троцкистами» или, как у Тенхунена, проведение в США «враждебной Советскому Союзу деятельности»153. Но как самостоятельная (и весьма специфичная) группа населения американские финны нигде не упоминаются, против них не было сфабриковано ни одного крупного дела, где главным обвиняемым была бы страна, откуда они приехали (как это случилось с Финляндией). Во всех делах, по которым проходили североамериканцы, они были просто финнами или «уроженцами Финляндии». Когда речь заходила о шпионаже, то он мог иметь место тоже только в пользу Финляндии, даже если человек родился в Северной Америке и никогда на своей исторической родине не был. Канада и США остались в числе тех немногих стран, чьих шпионов, по мнению карельского НКВД, в республике не было.

Последний раз об американских финнах вспомнили в 1939 г., когда в газете «Правда» за 24 апреля появилась статья первого секретаря обкома партии Геннадия Куприянова «В лесах Карелии». Описывая достижения республики в лесоразработках, он упомянул трех передовиков производства, выходцев из Канады, – Партонена, Вуорелу и Сантенена. Публикуя этот материал, Куприянов выполнял задание Москвы. Ни советское руководство, ни Исполком Коминтерна уже не могли игнорировать то, что происходило в финских коммунистических организациях Северной Америки, прежде всего в компартии Канады. С момента прекращения переселенческой политики представители канадской КП неоднократно обращались к руководству Коминтерна с просьбами урегулировать финансовые вопросы, связанные с деятельностью Комитета технической помощи Карелии в Канаде. Проблема заключалась в том, что советское акционерное общество «Интурист», с которым заключались соглашения о перевозке иммигрантов, задолжало Комитету солидную сумму, 3695 долларов, что поставило организаторов вербовки в сложное положение – возвращавшиеся из Карелии недовольные переселенцы требовали назад свои доверенные Комитету деньги[754]. Новое карельское руководство, пришедшее на смену красным финнам, также игнорировало условия соглашений и даже выражало сомнения в их действительности.

О складывающейся в связи с этим ситуации в финской организации компартии Канады весьма красноречиво свидетельствуют письма, направляемые в ИККИ на протяжении почти четырех лет (1936–1939 гг.) секретарем финского бюро КПК Густавом Сундквистом, генеральным секретарем партии Тимоти Баком и представителем КПК в Коминтерне Томом Юэном[755]. По их оценкам, вопрос об утраченных сбережениях, из-за которых руководитель Комитета Джон Латва оказался под угрозой привлечения к суду, приобрел к 1939 г. политический характер и поставил финскую организацию КПК на грань развала. Кроме того, руководители организации не в силах были противостоять активной антисоветской агитации, которую вели возвращенцы, рассказывая о «суровых преследованиях финнов» в Карелии. За океаном не имели ни малейшего представления о том, что происходит в Советском Союзе и как отвечать на требования обеспокоенных людей «помочь и защитить наших несчастных товарищей в Карелии, которых подвергают пыткам и преследованиям»[756].

Апогеем переписки стало письмо Тома Юэна, отправленное руководителю Коминтерна Георгию Димитрову 4 апреля 1939 г. В нем, в частности, говорилось:

Очевидно, поняв наконец всю сложность ситуации, Димитров обратился к секретарю ЦК ВКП(б) Андрею Жданову с запиской, озаглавленной «Об антисоветской деятельности финского населения в Канаде», которая Москвой в свою очередь была перенаправлена карельскому руководству. Власти республики в рекордные сроки – буквально за неделю – подняли все материалы, связанные с историей переселенческого движения. Так возникло «Дело Общества технической помощи Карелии и Переселенческого управления»158. В документах, собранных заместителем карельского НКВД Нефедовым, и в его же итоговой записке Куприянову речь шла обо всех североамериканских финнах. Выходцам из США уделялось даже больше внимания – главными «фигурантами» по «делу» были уже погибшие Тенхунен и Аронен. Тем не менее материал, подготовленный Куприяновым для Москвы, в тон письму Димитрова назывался «О финских переселенцах из Канады».

В этой пятнадцатистраничной докладной записке на имя секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Андреева, датированной 14 апреля 1939 г., история североамериканских финнов в Карелии излагалась в полном соответствии с требованиями времени и ожиданиями Москвы. Политические оценки, факты и цифры (порой не совпадающие с данными Нефедова) призваны были способствовать тому, чтобы навсегда переписать иммиграцию финнов из США и Канады в Карелию из истории международной солидарности в историю саботажа и предательства дела революции.