После похорон Галина вернулась домой и позвонила в институт Склифосовского. Ей сообщили, что Владимир без сознания. В течение двух недель он находился в коме; потом его сердце остановилось. Врачи реанимировали его, и Галину пригласили в отделение интенсивной терапии, чтобы она в последний раз взглянула на своего мужа. Его лицо было опухшим, и он казался уже неживым. Она уехала домой и вскоре позвонила в больницу. Врач Владимира сообщил ей, что он умер.

21 марта Владимира кремировали. Галина наняла адвоката, чтобы возбудить дело против города Москвы. В то же время она узнала о судьбе Марины Яровой, 43-летней матери двоих детей, которая сварилась заживо, провалившись в яму с кипятком около своего дома, гуляя с собаками 11 марта, через 17 дней после случая с мужем и сыном Галины. Галина потеряла всякую надежду на будущее своей страны. Ей казалось, даже самая ужасная трагедия не способна поколебать безразличное отношение и равнодушие властей к человеческой жизни. Позже ей сказал один из журналистов, что ее сын умер смертью, на которую не обрекали ни одного даже самого матерого рецидивиста в самой варварской и нецивилизованной стране мира. Из-за преступной халатности городских властей ее жизнь была теперь разбита: «Я чувствую ужасную пустоту и стою на краю пропасти»[147].

Военный госпиталь в Ростове, 3 февраля 1995 года

Тела лежали в три ряда по краям рефрижераторного вагона, и Анна Пясецкая ходила от носилок к носилкам, светила фонариком на каждый труп и видела, что многие солдаты, убитые в Чечне, были безусыми мальчишками.

Сначала Анна осматривала волосы каждого мертвого солдата, затем его лицо и одежду. Если тело было без головы, она осматривала руки и ноги. Анна осмотрела 12 рефрижераторных вагонов в поисках тела своего сына Николая. Затем она отправилась в палаточный городок на территории больницы, куда также свозили трупы молодых солдат, когда военный округ Северного Кавказа пытался справиться с неиссякающим потоком смерти. Однако тела Николая не было ни в вагонах, ни в палатках. Анне пришлось продолжать свои поиски.

Мучения Анны начались в канун нового, 1995 года. Она сидела дома с друзьями, когда поздравления по телевизору были прерваны первыми сообщениями об убийствах российских солдат в Грозном. Всего за несколько дней до этого сын Анны, 19-летний солдат Рязанского парашютно-десантного полка, был послан в Чечню[148].

2 и 3 января пресса сообщила подробности о том, что произошло в Грозном. По сообщениям НТВ, были разбиты 81-й Самарский полк и 131-я Майкопская бригада — первые два подразделения, вошедшие в город. О Рязанском парашютно-десантном полку не упоминали, и Анна тешила себя надеждой, что с Николаем все в порядке.

Но 5 января Анне позвонили из штаба полка и сообщили, что ее единственный сын убит в Грозном.

В течение пяти дней Анна не могла ни есть, ни пить. Мысль о том, что Колю и других ребят убили в новогоднюю ночь, была непереносима для нее, и она оплакивала их всех[149]. 11 января Анна заставила себя позвонить в штаб десантных войск Тульской дивизии, в которую входил Рязанский полк, и спросила, где находится тело ее сына. Дежурный офицер сказал ей, что Коля погиб, когда граната взорвала его танк, но его тело не найдено.

Анну охватило глубокое отчаяние. Сообщалось, что тысячи убитых лежат на улицах Грозного и их, как ее сына, пожирают собаки. Она беспрестанно звонила в полк и в дивизию, но ей лишь отвечали, что она получит тело своего сына, и просили подождать. Начали приходить сообщения, что местные жители хоронят тела российских солдат, чтобы собаки не пожирали их[150].

15 января Анна решила больше не ждать, пока армия выдаст ей тело ее сына. Услышав по радио, что члены Комитета солдатских матерей собираются в Грозный, она поехала в центральное здание этого Комитета, встретилась там с членами съемочной группы Би-би-си, которая отправлялась в Чечню, и рассказала им о своем горе. Ей предложили поехать с ними, и она приняла это предложение, решив самостоятельно искать тело своего сына.

26 января Анна прибыла в Назрань, столицу Ингушетии, и ей пришлось провести большую часть из последующих семи месяцев в военной зоне.

Анна никогда раньше не была на Кавказе, и в хаосе войны она не знала, где начинать свои поиски, но по прибытии в Назрань ей стало известно о поразительном совпадении, которое могло помочь ей. Съемочная группа Би-би-си ранее взяла интервью у чеченской женщины по имени Зарема, которая помогала перевозить людей, раненых в Грозном, в Старые Атаги. Она показала операторам воинские удостоверения личности четырех убитых русских солдат. Корреспондент Би-би-си Эндрю Хардинг записал их фамилии, и среди них, к счастью, оказалась фамилия «Пясецкий». Анна посмотрела отснятые видеоматериалы и поехала вместе с командой Би-би-си в Грозный, намереваясь найти Зарему.

В Грозном Анне сообщили, что Зарема часто помогает в больнице, расположенной в цокольном этаже городского центра. Местные жители подыскали Анне квартиру, и каждый день она под сильным обстрелом ходила в больницу. Вечером 31 января, когда съемочная группа уже была готова уехать из Грозного, появилась Зарема. У нее был военный билет Коли, и она отдала его Анне, но не могла сказать, откуда он у нее и где был убит Коля. Она упомянула о трех возможных местах: пресс-центре, бывшем штабе передаточного пункта и военном аэропорте в Ханкале.

Анна покинула Грозный вместе со съемочной группой Би-би-си и вернулась в Назрань, куда теперь приехали сотни российских матерей, ищущих своих сыновей. Узнав, что неопознанные тела находятся в Ростове, в ночь с 1 на 2 февраля она вылетела на военном самолете из Назрани в Ростов.

В Ростове Анна пошла в военный госпиталь, где просмотрела регистрационные журналы с фамилиями и наименованиями воинских частей 1800 солдат, чьи тела были опознаны. Фамилии Коли среди них не было. Однако здесь было лишь 40 % из общего количества солдат, убитых в Чечне. Поэтому Анна собралась с силами и отправилась искать сына среди неопознанных тел, которые находились в 12 рефрижераторных вагонах.

Просмотрев все тела в палатках и вагонах и записав их номера, она улетела из Ростова во Владикавказ. Оттуда она поездом доехала до Прохладного и автобусом добралась в Моздок.

К тому времени Моздок также был наводнен родителями, разыскивавшими своих сыновей. Ежедневно они собирались возле кинотеатра «Мир», где с родителями солдат из каждого подразделения беседовали офицеры. Анна нашла офицера, который