был связан с десантниками, и получила разрешение осмотреть тела убитых в четырех рефрижераторных вагонах в Моздоке. Там было 47 тел, но Колиного среди них не оказалось. Пока Анна находилась на пути в Моздок, несколько вагонов было отправлено в Ростов, но вместо того чтобы ехать обратно в Ростов, Анна решила ехать из Моздока в Грозный. Однако она немного не рассчитала.

В Моздоке Анна села на электричку, направлявшуюся в Червленую, а потом продолжала путь в Толстой-Юрт пешком. Там продолжалась война, поэтому она пошла в Грозный пешком. Вскоре ее подобрали проезжавшие на грузовике русские, отвезли в город и дали ей ключи от квартиры уехавших родственников.

Вернувшись в Грозный, Анна проходила по 20 километров в день, посещая те места, о которых упоминала Зарема. Она уходила из дома в 8 часов утра и возвращалась не позднее 16 часов, чтобы не попасть под беспорядочную стрельбу, которая начиналась после наступления темноты.

Сначала Анна проводила много времени вокруг аэропорта Ханкала, беседуя с людьми, которые хоронили солдат, и показывала им фотографию своего сына. Но из их рассказов о происходивших здесь боях она поняла, что ищет не там, где надо. Затем она отправилась в район проспекта Кирова, но там тоже потерпела неудачу. Наконец 19 февраля, через неделю после прибытия в Грозный, она отправилась в пресс-центр на улице Маяковского.

Было сыро и уныло, и вид разрушений напоминал об ужасе той новогодней ночи. Здесь всюду валялись солдатские ботинки, обрывки военной формы, фрагменты гусениц танков и виднелись воронки от разрывов бомб и снарядов. Вдоль улиц валялись сломанные деревья, мертвые собаки, кругом были развалины домов. Нетронутым оказался лишь памятник «Дружбы народов», на котором были изображены обнявшиеся русский, чеченец и ингуш. Чеченцы называли этот памятник «Три дурака».

Анна заходила с фотографией сына в дома, где все еще жили люди, и расспрашивала жителей, не хоронили ли они кого-нибудь, кто был похож на Колю. Но жители отвечали, что здесь невозможно было кого-либо хоронить из-за стрельбы, что здесь воевал Рязанский десантный полк и почти 600 русских солдат были убиты.

Наконец Анна познакомилась с ингушской женщиной, которая рассказала ей, что солдат со светлыми волосами, похожий на Колю, был похоронен на территории 9-й городской больницы. Она отвела Анну в чеченскую семью, которая хоронила его, но ей сказали, что солдат, которого они хоронили, был татарином из Казани. Эта чеченская семья взяла его, тяжелораненого, к себе, но два часа спустя он умер. Перед смертью он сообщил им свою фамилию. Позже Анна связалась с его родителями и рассказала им, как их сын провел свои последние часы.

В конце февраля Анна вернулась в Моздок, а 3 марта вылетела в Ростов, где снова прошла по рефрижераторным вагонам, но тело Коли так и не нашла.

6 марта Анна вернулась в Москву. Она была измучена, подавлена и не знала, как ей продолжать свои поиски. Но стремление найти тело своего сына и предать земле не давало ей покоя. Если сохранился военный билет его сына, ей было трудно поверить, что его тело просто исчезло.

В последующие две недели Анна упрашивала военного прокурора начать поиски тела Коли и часто посещала Комитет солдатских матерей. 25 марта комитет организовал «Материнский марш мира» из Назрани в Грозный. Не в состоянии оставаться в Москве, Анна решила участвовать в этом марше. Она доехала на поезде до Нальчика, а затем на автобусе до Назрани, где встретилась с участниками марша. 25 марта его участники прошли из Назрани по российской территории. Но когда они переходили в Чечню, российские внутренние войска заставили их сесть в автобусы и отвезли обратно в Моздок. Затем Анна вернулась в Назрань, где провела семь дней. Там она познакомилась со Светланой Беликовой и Татьяной Ивановой, чьи сыновья служили в 81-м Самарском полку, и эти три женщины вместе поехали на автобусе в Грозный, где местные жители помогли им поселиться в свободных квартирах.

Но, вернувшись в Грозный, Анна не знала точно, что делать. Она уже посетила места боев, в которых участвовал полк ее сына, но не нашла никого, кто его видел. Она знала, что неопознанные тела хоронят по всему городу, и Колино тело может быть где угодно. Она стала ходить на грозненское кладбище, которое превратилось в морг под открытым небом; там были собраны тела со всего города и лежали рядами для возможного опознания. Но, несмотря на часы поисков, Анна не нашла ничего, что бы напоминало тело ее сына.

Наконец, Анна решила искать своего сына, как если бы он был жив и попал в плен. Вместе со Светланой и Таней она покинула Грозный и доехала на автобусе и на машине до Ведено, горного аула, в надежде встретиться с главарями чеченских бандформирований. Приехав туда, она узнала, что в Ведено находится штаб чеченского командира, Аслана Масхадова.

Апрель и май Анна провела в Ведено. Местные чеченцы помогли ей, Светлане, Тане и Ольге Осипенко, чей сын Павел также служил в 81-м Самарском полку, найти жилье. Анна разговаривала с русскими солдатами, которых взяли в плен в этой деревне, и с чеченскими офицерами, воевавшими в Грозном около здания пресс-центра, где, по-видимому, был убит Коля. Но никто не мог ей ничего сообщить о сыне.

В мае наступающие войска начали бомбить Ведено. Во время одной атаки бомба взорвалась в 30 метрах от дома, где жила Анна, выбив все окна. Когда женщины подбежали к двери, раздался второй взрыв. После того как рассеялось густое облако пыли, Анна увидела, что снесло весь второй этаж. Женщины выбежали на улицу, а затем вернулись в здание и спрятались в подвале. Поскольку в результате взрывов все вокруг было разрушено, они боялись, что окажутся заживо погребенными. Атака деревни продолжалась полчаса. После окончания обстрела женщины вышли из подвала и увидели огромную воронку в 4,5 метрах от того места, где они прятались.

Светлана была ранена осколком выбитого стекла, и Анна с Таней уговорили ее и Ольгу уехать в Шали, находившийся на меньшей высоте.

А Анна с Таней попросили, чтобы их отвезли в Шатой, где размещалась большая группа российских пленных. Такую поездку нельзя было организовать немедленно, и в ожидании нее обе женщины спали на открытом воздухе. Каждую ночь они изучали небо, стараясь различить российский самолет. Если звезда начинала падать, это означало, что самолет снижается, чтобы сбросить бомбу.

Наконец Анна и Таня вместе с группой чеченских боевиков выехали в Шатой. Они шли по горной дороге, связывающей Ведено и Шатой,