появляется Меро Малкари, по сути, обменявший ее у Донли. Она превратилась в объект обожания, по крайней мере она сама так понимала. Меро был для нее всем, и она слепо следовала за ним. Но приехав сюда, она начала задаваться вопросами, которые точно не понравились бы Меро.

– Насколько я понял, он наконец был готов вернуться домой, в наш город, – перебиваю я. – И он попросил Викторию приехать первой… Ее задача состояла в том, чтобы найти секрет, о котором больше никто не знал. И она начала с того, кого считала самым слабым звеном.

Самым слабым звеном? – звучит во мне эхом.

Перкинс, должно быть, видит мое сомнение и спешит вставить:

– Нет, это не ты, Кэптен.

– Мэллори, – догадывается Мэддок.

Перкинс кивает.

– Да. Он поселил Викторию в отеле на неделю, но ей потребовалось всего двенадцать часов. За это время она узнала все, что можно было узнать об этом городе, о Брейшо, о Грейвенах и так далее. Но самое главное – Виктория знала, что Меро сделает с тем, что ей удалось раскопать. Впервые она столкнулась с моральным выбором и поступила так, как сочла нужным. Через неделю она вернулась к человеку, которого боготворила до этого момента, и солгала ему прямо в лицо. Она сделала это, чтобы спасти ребенка, к которому не имела никакого отношения.

– Меро знал, что она лгала.

– Да, – говорит Перкинс. – Он жестоко наказал ее за это, но она была нужна ему в будущем, поэтому он позаботился о том, чтобы этого никто не видел.

Ее шрамы.

Этот негодяй изрезал ее, но сделал так, чтобы новые шрамы смешались со старыми, оставленными шипами плюща. Напоминание о том, что она не свободна, заперта навсегда.

– Еще раз повторю, Меро связывал с ней свое будущее, и с того момента, как она у него появилась, он следил за тем, чтобы она была готова к разного рода неожиданностям…

– Он научил ее защищаться, – шепчет Рэйвен.

– Да, – кивает Перкинс. – На свою беду. Она сопротивлялась и победила.

Она убила его.

– Виктория появилась у меня на пороге окровавленная и слабая. Я был готов послать ее куда подальше, подумал, что она какая-то сумасшедшая, ищущая легких денег, но она пригрозила разоблачить меня как твоего биологического отца. – Перкинс смотрит на меня, и на его губах появляется легкая улыбка. – Все еще не уверен, как она догадалась.

– Она умная, – вылетает у меня.

– Ты прав, – соглашается он. – Я не знал, что с ней делать, и в конце концов арендовал небольшое помещение на окраине города, чтобы поселить ее там. Мэллори исчезла неделю спустя.

Она не убеждала Мэллори бросить меня, – пронзает меня болезненная мысль. Она убедила ее оставить Зоуи, а единственным способом сделать это было обещание спрятать ее подальше. Расчет самый простой: Мэллори родит ребенка и уйдет, а о ее беременности никто никогда не узнает.

– Мэллори переехала к ней.

– Я узнал об этом позже, но да, – подтверждает Перкинс. – Пока Мэллори была беременной, Виктория пробралась к вам, ребята. Она убедила меня связать ее с Ролландом и поехала к нему. Я был удивлен, когда он так легко предоставил ей безопасное место в школьном общежитии. Тут, конечно, Мейбл помогла. Но Виктория не собиралась строить против вас козни – наоборот, она хотела помочь, но единственным известным ей способом.

– Найти и выдать нам секреты, – хмурится Мэддок.

– Ты сказал, что Меро обменял Викторию?

Подбородок Перкинса чуть-чуть опускается, как будто он ждал, что я спрошу.

– Зачем ему это делать? То, что в ней была кровь Грейвенов, ничего не означало, они на нее не претендовали. Зачем она была ему нужна? – не понимаю я.

– Продолжай, Перкинс, – раздается голос нашего отца; Ролланд стоит на крыльце и слушает наш разговор. – Он задал тебе вопрос. Отвечай.

Мы все смотрим на Перкинса.

– Меро мог бы взять любую девушку и превратить ее в личную машину мести. Но он хотел добавить к мести оскорбление. Ему нужна была дочь служанки Грейвена, невинная маленькая девочка. Мать этой девочки Ролланд пытался спасти, как поступил бы всякий благородный человек, он бы и девочку спас, в то время как Меро отказался от собственного сына, которого родила служанка Брейшо.

– Что… – протягивает Ройс.

Паника и гнев сжимаются в моей груди.

Отказался от сына…

Перкинс смотрит мне в глаза.

– Виктория приехала сюда, узнала то, что ей нужно было узнать, и вернулась, солгав Меро. – Я повторяю то, что нам рассказал Перкинс. – Но как он понял, что она лжет?

Перкинс вздергивает и опускает плечи.

– У нее была тень.

– Кого он послал следить за ней?

Наш отец спускается с крыльца и встает рядом с Перкинсом.

Перкинс облизывает губы и говорит:

– Своего сына.

Виктория

Я проглатываю последнюю каплю воды из бутылки, когда открывается дверь и входит он.

– Должен сказать, я скучал по твоему лавандовому аромату, девочка из сада. – У него мягкая улыбка, и я ни на минуту не сомневаюсь в его словах. – Прошло три дня, – продолжает он. – Ты уже готова поговорить со мной?

– Это ты оставил перчатки, не так ли? – спрашиваю я. – В пустом ящике для цветов?

Он кивает, его глаза сияют от гордости.

– Тебе больше не придется копаться в грязи.

– Это ты построил стену? И… это ты убил Марию?

Он напрягается.

– Чувак, давай прямо, а?

Он коротко кивает.

– Мне жаль, но могу тебе сказать, она ничего не почувствовала. Мне нужно было, чтобы ты узнала, что я здесь и жду тебя, но тебе потребовалось больше времени осознать это, чем я думал.

Я долго смотрю на него.

– Зачем ты здесь появился?

В его голосе слышится замешательство.

– Я здесь ради тебя. Ты сказала, тебе нужно время, чтобы спасти маленькую девочку, я дал его тебе. Время вышло.

– Не будь дураком, – я качаю головой. – Я же сказала тебе, что остаюсь. Убирайся отсюда, пока они тебя не нашли.

Его смешки заставляют меня снова посмотреть на него.

– Хорошая попытка. Я знаю, что тебя прогнали. Не забывай, я существую, чтобы присматривать за тобой. С самого начала моя жизнь была посвящена твоей защите.

Я убираю волосы со лба, заставляя его посмотреть на кровоподтек, и он опускает глаза.

Внезапно он встает на колени передо мной и сжимает мои руки.

– Я не хотел причинить тебе боль, но я знал, что если ты закричишь, они прибегут, хотя бы для того, чтобы узнать причину.

– Ты не хотел, чтобы они заметили тебя.

Он хмурится.

– Я их не боюсь.

– А стоило бы. Они бы порезали тебя на куски и зажарили, если б узнали, кто ты такой.

– Подожди. Там, на парковке, я слышал, что он сказал тебе. –