Она толкнула дверь и вошла в здание. С момента закрытия школы тут не раз появлялись незваные гости. Повсюду валялись бутылки, разбитое стекло, сигаретные окурки и прочий мусор. В углу лежал прогрызенный мышами спальный мешок, покрытый какой-то мерзкой коркой. Судя по черным следам на полу, здесь жгли огонь. Фиона обрадовалась, когда заметила тень Сони на верхней ступеньке лестницы. Она быстро прошла по загаженному холлу и начала подниматься наверх.

Она уже почти добралась до второго этажа, когда услышала выстрелы.

Это было так неожиданно, что у Фионы подкосились ноги, и она осела на ступеньки лестницы, хватаясь за перила. Сначала прозвучал один выстрел, потом второй, затем еще два – один за другим. Они раздавались снаружи, но где-то неподалеку. Резкие щелчки выстрелов отдавались в ее больной голове, и Фиона открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука.

На мгновение у нее все поплыло перед глазами, но когда она поняла, что выстрелы прекратились, то снова заставила себя подняться. У нее болели плечи. Снаружи воцарилась тишина. «Главное, не шуми», – сказала она себе. Фиона не знала, что Гаррет вооружен, и было странно, что он решил стрелять снаружи, а не в нее. Может быть, он целился в Мэри?

Фиона кралась по коридору так тихо, как только могла, моргая в темноте и высматривая Соню. Она увидела, как тень девочки проскользнула в какую-то дверь, и последовала за ней. Хотя краска на двери облупилась и выцвела, Фиона различила номер: ЗС.

Спальня. Когда-то здесь стояли две двухэтажные кровати, но их давно разломали, а матрасы выбросили. На полу у стены валялся ящик от комода. Затхлый воздух в комнате пропах пролитым пивом и застарелой мочой. Эту спальню запачкали и осквернили, но Фиона поняла, что когда-то она служила жилищем Соне.

А значит, здесь же жили Кейти Уинтроп, Роберта Грин и Снеси Фрэнк. Дрожа, Фиона опустилась на пол и закрыла глаза. Здесь девочки проводили все свое свободное время. Она представила их себе, хотя понятия не имела, как выглядели Кейти и Сисси. Вот они болтают, подкалывают друг друга, спорят и шепотом делятся тайнами по ночам, как делают все девчонки. Фиона задумалась, какими секретами могли здесь делиться и чувствовали ли девочки себя здесь в безопасности.

Она больше не могла убегать. Она слишком устала. Дрожа от холода, она легла на пол, надеясь, что Гаррет ее здесь не найдет.

Фиона не поняла, как задремала, пока не открыла глаза. Она смотрела на потолок спальни, но темные пятна на штукатурке исчезли. Запаха пива и мочи тоже не чувствовалось. Фиона слышала, как ветер завывает за окном, но других звуков не было. Ее тело слишком болело, чтобы она могла встать, но когда она повернула голову, то увидела, что кровати снова на своих местах, застеленные и укрытые шерстяными сине-зелеными клетчатыми покрывалами. У одной из стен стояла хоккейная клюшка. У окна она увидела стул, и на нем сидела девочка, повернувшись лицом к стеклу. Когда она пошевелилась, у Фионы изо рта вырвался всхлип.

Потому что это была Деб.

В той же одежде, что и в день убийства. В сером плаще, перетянутом поясом на тонкой талии. Правда, без черной вязаной шапочки на голове, в которой ее видели, когда она садилась в машину к Тиму Кристоферу. Около тела шапку тоже не нашли. Темные волосы Деб были стянуты сзади в объемистый хвост. На Фиону смотрели серо-голубые глаза сестры, которую она не видела 20 лет.

– Не впускай ее, – сказала Деб.

Фиона подняла голову с пола.

– Деб.

Деб снова отвернулась к окну.

– Она будет тебя просить, – произнесла она еле слышно, будто ветер глушил ее голос и она не могла его перекричать. – Умолять. Тебе будет ее очень жалко. Но впускать ее нельзя.

«У меня галлюцинации», – подумала Фиона, но сейчас ей было на это плевать. Ее сестра сидела у окна, скрестив ноги в темно-зеленых брюках и кроссовках, что были на ней в тот день. От нее исходила тихая, болезненная красота вечно двадцатилетней девушки. И в то же время ее тело в этих же кроссовках когда-то лежало мертвым на поле снаружи.

– Деб, – повторила Фиона, выцарапывая из горла слова, – с тобой все хорошо?

– Нет, – ответила Деб, все еще глядя в окно.

Фиона заставила себя приподняться на локтях.

– Ты теперь всегда здесь?

Сестра некоторое время молчала, а затем сказала:

– Это все так странно. Как во сне, тебе не кажется? – Она повернулась и снова посмотрела прямо на Фиону. – Пожалуйста, не впускай ее.

– Мэри? – выдохнула Фиона.

– Тут бывает так холодно. – Деб бросила взгляд в окно. – И она такая печальная.

Фиона снова открыла рот, пытаясь привлечь внимание Деб. Ей столько хотелось сказать, о стольком спросить! Но сестра ее не слышала. Снаружи раздались голоса, крики. «Нет!» – подумала Фиона. Она попробовала встать, чтобы прикоснуться к Деб, обнять ее, но тело не слушалось. Фиона неловко перекатилась на колени, чувствуя, что руки у нее онемели.

– Нет, – выдохнула она.

Голоса зазвучали снова, и на сей раз ближе. Кто-то кричал. Ноги не слушались Фиону, и она упала на пол, ударившись плечом и успев подставить под себя руку. Она заморгала, и комната перед глазами опять расплылась.

– Мне так страшно, – сказала Деб.

И вдруг комната приняла прежний вид – заброшенная спальня с обломками мебели и ужасным запахом. Фиона лежала на боку, и по щекам у нее текли холодные слезы. Зубы отбивали дробь.

В комнате раздался шорох ткани – так звучат шаги женщины в платье.

Фиона попыталась закрыть глаза, но не смогла.

Перед ней появился подол черной юбки, его обладательница перешагнула через порог и вошла в спальню. Фиона прижала колени к груди, не способная ни пошевелиться, ни закричать, ни убежать. Бежать все равно было некуда.

– Это не я ее впустила, – прошептала она самой себе. – Не я.

Подол черного платья подметал пыльный пол, и ткань казалась настолько реальной, что Фиона различала блеск плотного черного шелка. Когда Мэри подошла ближе, Фиона смогла рассмотреть ее ноги под юбкой. Они были босыми, замерзшими до синевы, и кожа на них туго обтягивала кости.

Мэри сделала шаг, потом еще один. Фиона закричала, но из ее горла вырвался только воздух. Тогда она закричала еще раз.

Она услышала голос, кто-то подбежал к двери. Два человека, три. Мужчины. Их голоса заполнили комнату, а руки коснулись ее тела.

Фиона повернула голову и обнаружила, что Мэри Хэнд больше нет рядом.

Тогда она закрыла глаза и позволила себя унести.

Бэрроне, Вермонт

Ноябрь 2014 г.

У нее болело все тело. Мир то появлялся, то исчезал: голоса и звуки, чьи-то руки, тепло и холод. Собственная голова казалась Фионе надутым воздушным шаром, кровь оглушительно стучала в ушах. Она открыла глаза, увидела незнакомый потолок, услышала чужие голоса и снова отключилась.