Однако в первый момент все эти прелести я решительно проигнорировал – торопливо пересек студию и склонился над шефом, стараясь реже дышать. Приложил два пальца к шее – ф-фух, есть пульс. Живой, что уже хорошо.

– Саныч, слышишь меня?

– Ага, – отозвался голосом майора динамик в коннекторе. – Дрыхнет, что ли?

– Очень похоже, – кивнул я. – Ну что, будем будить?

– А надо?

– Жан-Жака спроси.

– Смешно. Ладно, буди. Только сначала лекарство подготовь.

– Думаешь, стоит его опохмелять?

– Паша, ты дурак?! Кофе свари, «антипохмелин» и воду принеси. Сигару поищи.

– Есть, сэр!

– Давно бы так.

– Может, дока Шульца вызвать? – предпринял я еще одну робкую попытку переложить ответственность на кого-нибудь другого, когда закончил возиться на кухоньке с туркой. – Он все же медик, лучше справится.

– Не думаю, Паша, что капитану будет приятно, если кто-то еще его в таком виде застанет, – проявил несвойственную ему деликатность Тарасов. – Сам справляйся.

– А что я шефу скажу, когда он очнется?

– Не грузись, придумаем что-нибудь. Я на связи.

– Ага. – Кофе в турке зашипел, едва не убежав на плиту – тоже, как и все вокруг, в стиле ретро, хоть и не газовую, а электрическую, и я довольно ловко перелил его в большую кружку – помнится, именно из нее меня шеф потчевал как-то раз. Не время сейчас с его любимыми наперстками заморачиваться. Втянул носом парок – ничего так, сойдет для сельской местности. – Саныч, может, в кофе коньячку чуток добавить?

– А добавь, – неожиданно согласился тот. – Только без фанатизма.

– Какой-то ты непоследовательный, – пожурил я напарника, пока суд да дело – за коньяком пришлось возвращаться к шефовскому столу. – То не вздумай опохмелять, то можно.

– Это ему вместо рассола.

– Ты тоже этот миф слышал?

– Какой еще миф?

– Что рассол от похмелья помогает, потому что в него водку добавляют?

– Что, реально?

Тьфу, блин, опять прикалывается! Оставив последний выпад коллеги без ответа, я загрузил на поднос кружку, упаковку «антиалка» и стакан воды и осторожно переместил все это богатство поближе к дорогому шефу. Склонился над Пьером, по мере возможности деликатно потряс его за плечо:

– Патрон!.. Проснитесь!..

Против ожидания, больших усилий от меня не потребовалось – стоило коснуться начальственного плеча, как веки Виньерона дрогнули и он уставился мне прямо в глаза мутным взглядом. А потом без предупреждения попытался залепить в челюсть – я едва успел заблокировать удар, мысленно возрадовавшись, что руки у меня пустые, а то сейчас бы ошпарил капитана, – и стремительно отскочил от кресла, разрывая дистанцию.

– Патрон, очнитесь!

– А?.. Ч-что?! – Пьер с трудом сфокусировал на мне взгляд, силясь что-то припомнить, затем все-таки буркнул заплетающимся языком: – П-паша? Т-ты ч-чего… здесь?..

– Патрон, вы в порядке?

– К-ка… кой на…

– Патрон, выпейте кофе. Вам нужно прийти в себя. Команда в панике, вас уже несколько часов пытаются вызвать…

– П-пош-ли!.. На!..

Я укоризненно покачал головой – все-таки придется силком вливать лекарство – и шагнул было к родному начальству, но в этот момент взгляд Пьера остановился на исходящей паром кружке и стал более-менее осмысленным. Скользнул с нее на высокий стакан с водой, и рука шефа неуверенно потянулась к емкости.

Я облегченно выдохнул – оклемается как пить дать! – и плюхнулся в ближайшее гостевое кресло. Нечего на начальство, пребывающее в таком непотребном состоянии, глазеть – деликатность не самая плохая человеческая черта, главное, вспоминать о ней периодически. Глядишь, и зачтется в будущем. Все мы люди, у всех слабости.

Впрочем, совсем уж безучастным остаться не получилось – слишком уж непривычно выглядел всегда уверенный в себе Пьер. Хотя… похоже, именно в эту минуту он настоящий – алкогольное отупение прошло, но и восстановился он еще не полностью, несмотря на хорошую порцию «антиалка». Да и не начал еще препарат толком действовать – вон руки трясутся и движения неуверенные. А ведь шеф сейчас, именно сейчас, практически беззащитен – инстинкты уже отключились, а разум пока не проснулся в полной мере. Маску еще не успел нацепить.

Торопясь и обливаясь, Виньерон залпом замахнул стакан воды, со стуком поставил его на столешницу и потянулся к кофе. Зашипел, обжегшись, и уже куда осторожнее поднес кружку к лицу. Хлебнул и откинулся на спинку кресла, блаженно прикрыв глаза.

– Спасибо, Паша, – нарушил через пару минут молчание Пьер, взбодрившись еще одним глотком. – Черт, башка раскалывается…

– Патрон, может, обезболивающего?

– Не надо, – помотал головой шеф, сразу же болезненно скривившись. – Не поможет. Я себя знаю.

– Может, перекусить? Вы давно ели?

– Потом. Сигару дай, вон там, в шкафчике. Открыто должно быть.

Вожделенная соска и впрямь отыскалась в указанном месте, причем в компании целой коробки своих сестер. Правда, сам прикурить шеф не смог, пришлось ему чуть подсобить с зажигалкой. Зато, привычно выпустив клуб дыма, господин Виньерон стал куда больше похож на себя прежнего, чем несколько минут назад. На меня он старался не смотреть, хоть и отдал должное сваренному мной кофе, а я и не настаивал – снова устроился в кресле и довольно долго ничем о себе не напоминал. Потом все же поинтересовался:

– Патрон, вы это из-за Гюнтера?

Пьер ожег меня острым взглядом поверх кружки, едва не подавившись последним глотком, и я мысленно себя обругал – вот олух-то, а еще про деликатность что-то плел! Однако капитан нашел в себе силы кивнуть, подтверждая мою правоту.

Сюрприз? Еще какой! Я, наивный, его привык ходячим куском базальта считать – с его-то непоколебимой уверенностью в себе и чудовищным самообладанием, а он, оказывается, и волю чувствам дать способен. Хотя… проглядывали всплески эмоций периодически, это да. Но чтобы вот так… это что-то новенькое. И однозначно достойное внимания.

Поддавшись внезапному порыву, я извлек из кармана КПК и активировал «аську». Набил пару строк в диалоговом окне пользователя с ником Кэнди и отложил девайс в сторону.

– Патрон, вы Гюнтера давно знали?

– Очень давно, – после длительной паузы все же ответил шеф. Оживал он прямо на глазах, но все еще не превратился в старого доброго (загнул, ага!) капитана Виньерона. Так что нужно ловить момент, пока у него кошки на душе скребут. – Ты даже не представляешь, Пашка, как давно. И тем… неожиданней… да, именно так!.. тем неожиданней его поступок.

– Вы разочарованы?

– Разочарован? – задумался Пьер и покачал головой. – Нет, не разочарован. Это трудно объяснить, но… я одновременно и потрясен – не каждый день предают друзья; и в то же время… горд, черт возьми!