— Да? — заинтересовался я.

— Правду тебе говорю.

— Попробуем.

— «Давайте выпьем за тех, кто в море», — фальшиво запел Инженер. Он все-таки реагировал на окружающее.

Я взял его за руку и повел к лифту.

Он слушался. Я завел его в квартиру.

То, что я там увидел, озадачило меня еще больше. В комнате работал телевизор, который я, кстати, выключил перед уходом. На плите возвышалась гора чисто вымытых тарелок, которые я собирался вымыть вечером по привычке откладывать решение бытовых проблем с завтра на послезавтра. На кухонном столе стояла табуретка — зачем, почему он ее туда поставил — непонятно.

Я усадил Инженера на диван. Он попытался встать, но я громко прикрикнул:

— Ну-ка, сидеть!

Он уселся и замер, выпрямившись и положив руки на колени.

Я задумчиво посмотрел на него. Сказать, что его поведение меня озадачило — ничего не сказать. Я такого не видел никогда. Почему это произошло? Что его сдернуло с постели. Я не верил, что он лунатик.

Я прикрыл глаза. Ну…

И тут в моем сознании все состыковалось. Шарики зацепились за ролики, и все стало предельно понятно и ясно.

Нет, ну как я мог так попасться? Купился его честным видом и показным беззубым, добродушным цинизмом. Решил, что Инженер весь раскрылся нараспашку. А он…

Ладно, надо начинать работать с ним с самого начала. Теперь я знал, как и о чем его спрашивать…

Я отправился на кухню. Набрал холодной воды в кастрюлю и вылил Инженеру на голову.

— По судну «Кострома» стучит волна, — запел он.

Очухиваться он и не думал.

Вторая кастрюля произвела на него не большее впечатление. Он так и сидел, будто аршин проглотил.

Я разозлился, хотя злиться надо было только на себя — ведь сам напичкал его таким снотворным, что он не может проснуться и дрыхнет с песней в обнимку.

Тогда я принялся за него по науке. Растер льдом уши, постучал по щекам, а потом принялся за биологически активные точки. Через пятнадцать минут он приоткрыл один глаз, снова закрыл.

— Ты куда ходил? — спросил я.

— За «чучелом», — сонно ответил он. Он еще не осознавал, где сон, а где явь. И поэтому сказал истинную правду.

— Ах, за «чучелом», — кивнул я.

Еще через несколько минут я привел его в себя.

Он открыл глаза и удивленно смотрел на меня.

— Что? — забубнил он. — Почему? Ой, спать хочу…

— Я тебе посплю, шельмец. Разговор сейчас будет.

— Не будет, — он попытался плюхнуться на диван и зарыться мордой в подушку.

Я настучал ему по щекам. И этим окончательно привел в чувство.

— Где ты прячешь «чучело»?

— Надсмотрщик, — он вспомнил меня. — Я же тебе все рассказал.

— Вот что, паршивец. Я все знаю.

— Все?

— Все. Кроме одного — куда ты дел «чучело». Но при необходимости я и это узнаю.

— От кого? — вяло спросил он.

— От тебя.

Уверенно так сказал. Убедительно, с толком. Взял его за подбородок и посмотрел в глаза таким взором, который пронзает ледяным ветром и от которого хочется спрятаться — этому взору Мастер Вагнер учил меня четыре года.

Инженер шмыгнул носом, и на глазах его выступили слезы, Он вытер их ладонью. Мне его стало жалко. Он умел вызывать жалость, обаятельный, сволочь,

— А ведь Путанин не верил, что это я, — вздохнул он. — Алибаба сначала на меня грешил, но потом тоже решил, что я ни при чем. Они же прекрасно знали, что я только треплюсь. Они знали, что я всем недоволен. И они знали, что я способен только копаться в микросхемах и программировать сверхсложные системы.

— И ты им решил утереть нос ?

— Да… Я ненавижу их., . Ну, работал на них, потому что не мог оставить «чучело». Ты не представляешь. Оно — это дело всей моей жизни. Между нами будто какая-то связь, и мы неразрывны. Что, глупо звучит, да? Ничуть. Между человеком и предметом возникает мистическая связь. А между таким, в который столько вложено…

— И ты решил…

— Ну, решил… Решил. Знаешь, они думают, что у них все схвачено. Им кажется, что они купили не только заводы и государство. Им кажется, что они купили наши души. Бесам ведь больше всего нужны души. Они наслаждаются покорством душ, ан нет! Душа моя при мне!

— И что ты сделал?

— Ты прав. Действительно, лабораторию проблематично захватить снаружи. А изнутри?.. Короче, я запрограммировал «чучело». Оно выбиралось само!

— Само?

— Да. Программа позволяла выполнять достаточно сложные действия. Например, выбраться из бункера.

— А газ?

— Газ я заранее приготовил. Сунул радиоуправляемые газовые капсулы в вентиляционную систему. И нажатием кнопки активизировал его.

— А на тебя он что, не подействовал?

— У меня был противогаз, приберег заранее. Припае я пару газовых закладок и для помещения охраны. Охранники у въезда на территорию сидят в помещении безвылазно. Еще одно нажатие кнопки — и все… Отрубились.

— Где ты взял сонный газ?

— 34-XZ? Так трудно? Что, зря я столько лет убил на работу с контрразведкой? Пойми, в прошлые времена я мог все, И были кое-какие запасы.

— Ясно.

— Потом сунул «чучелу» противогаз, вывел из строя видеозаписывающую аппаратуру. Ликвидировал все следы. Вывел «чучело» с территории. Лег и наглотался газа.

— А «чучело» ?

— Прошло на пеленг по маяку. Я заранее приискал убежище в двух километрах от «Березовой рощи», в самом лесу. Соорудил его в то время, когда ко мне еще не приставили машину с человекообразными охранниками. Потом, когда эти бешеные абреки пытались меня захватить, я сбежал от всех и навестил «чучело».

— Где оно сейчас?

— Дезактивированное сидит в сарае. У меня есть пятистенок на самой окраине деревеньки.

— Представляешь, что будет, если кто из соседей залезет к тебе в сарай и найдет тело президента.

— Там не найдут, — заверил он меня, сладко зевнув.

Все ясно. Инженеру надо было повидать «чучело». Желание было настолько сильно, настолько врезалось в его сознание, что даже во сне оно включило какие-то странные механизмы, и Инженер, как лунатик, отправился в свой пятистенок вызволять любимца.

— Поехали.

— Куда?

— За «чучелом».

— Зачем оно тебе? — спросил он, зевая еще шире.