— Мила, ну можно хоть чуть-чуть пошевелиться? У тебя собака в доме! Кстати, собаку нам не отдают, что ли?

Я выглянула из-за цветов.

— Я не говорила про собаку. Я не могла… Пока с тобой не поговорю…

Олег оперся на спинку стула.

— Пока, типа, не обрадуешь меня, что мне не придётся прятаться от соседа? Нет, я предпочитаю находиться подальше от всех родственников со всех сторон. Мила, пора выходить на середину комнаты, не думаешь? У тебя есть веские причины мне не доверять, кроме своей патологической тревожности по отношению к мужикам?

— Нет.

— Тогда давай пить чай. А с собакой я сам разберусь. На три недели мы ее точно забрали, так ведь? А потом они о ней, может, и не вспомнят даже… И говорить не придется. Я тоже избегаю неприятных разговоров любой ценой, но не такой, как ты. Кстати, может ты тоже хочешь пирожок с мясом? Их два.

Я мотнула головой.

— Слышишь, чудовище, тебе повезло с хозяйкой! — Олег сунул пирожок в раскрытую пасть. — Но не повезло с хозяином. Завтра получишь второй, если этой ночью будешь хорошо себя вести. Поняла? Воспитанию поддаются все. Вопрос, какой ценой…

Агата заглатывала пирожок и не слушала ничего про условия получения второго. Ее они не интересовали — она наслаждалась моментом. У неё много чему можно поучиться!

— Мила, ну чай будет или нет?

— Сейчас!

Никогда не думала, что я такая тормозная… Быстро вынуть помойное ведро, сунуть в него розы, обколоться по самое не могу, сполоснуть вазу, налить свежей воды, подрезать стебли и поставить розы в вазу по одной — все тринадцать. Почему?

— Потому что в Штатах розы продают дюжинами. А в России принято дарить чертовыми дюжинами. Чувствуешь разницу, ведьма? Чай будет или нет? Если нет, то говори прямо: не будет.

— Сейчас все будет, — попыталась я улыбнуться, не гримасничая.

Все, все будет. Агата ведь хочет второй пирожок. И кровать большая. И можно не обращать на Агату внимания — она данность, с ней нужно просто смириться и научиться жить втроём. Можно ведь любить друг друга тихо и мирно — не на камеру. От этого же не становится менее приятно… Хотя самое приятное: прижиматься к плечу утром. Но уткнулась я не в горячую кожу, а в футболку.

— Я познакомился с твоей Лолой и сказал про собаку, — Олег лежал поверх одеяла в джинсах и футболке. — Она ответила, что подумает. Мне кажется, это ответ да: забирай ее до кучи вместе с машиной. Про машину я, кстати, тоже сказал: типа, мне она нужна для собачьего извоза. Надеюсь, в цене сойдёмся. Ну, а ты что успела сделать за целое утро? Хоть сон хороший посмотрела?

Мне хотелось сказать, что я смотрю все сны наяву, но не успела. Зазвонил телефон. Лола? Макс? Инга!

— Нет, я не звонила отцу. Все разрулила сама. Мам, у меня все хорошо. Что хорошо? Все хорошо. Я потом тебе расскажу…

— Когда покормишь меня завтраком и отправишь на работу, — прошептал Олег, хотя я успела уже закончить телефонный разговор. — Собака не бегала. Я лентяй. Так что с тебя тредмил на коротком поводке.

— Мы лучше плавать пойдем.

— Да что угодно, только не валяйся без меня в постели.

Олег притянул меня к груди и поцеловал. От него пахло душем, а от меня счастливым сном, и мне совершенно не хотелось смывать с себя его остатки.

— Вечером притащу шампанское и напою тебя, ясно? Будем сидеть на берегу Невы и мечтать.

— О чем? — улыбнулась я ему в губы.

— Неужели нам мечтать не о чем? Ну, хотя бы о том, чтобы эта тварь не лезла между нами, когда ее не просят.

Агата не просто лезла. Она схватилась за край его футболки и тащила на себя: только я не поняла, какова ее конечная цель: освободить меня от Олега или присвоить Олега себе? Да, в собачью голову не залезешь, а в бабскую лучше вообще не лезть. Умрешь от смеха. Или от чего похуже…

— Олег, мне нужно показать тебе кое-что…

Я осталась стоять на пороге его кабинета. Мне и фразу пришлось показать ему скорее руками, чем словами, хотя я и знала, что эирподсы  у него в ушах торчат просто так — по привычке.

— Мила, ну мне реально пофиг, какую ты там скатерть выбрала. Это просто пулпати. Главное, подогрев в бассейне включить. Ты заморочились с этим новосельем, точно это свадьба. Ну реально… Мне твоё время и нервы жалко. И ведь никого не будет — только свои. Гошка тоже свой, а соседи — подавно. Я могу не смотреть?

Я не перебивала недовольную тираду и просто развернулась. Не так я хотела поговорить с ним. Хотя среда есть среда, ее по-прежнему нужно выработать на все двадцать четыре часа. Впрочем, Олег проработал все выходные — пошутил, в счёт командировки. Работа по-прежнему остается на первом месте. И это правильно. Мне бы тоже вернуться к курсам в нормальном настрое. Но его не будет, пока я не поговорю с Олегом о нашей маленькой проблеме. Ночь когда-нибудь у него да наступит. В пять уже вставать! Или такое подождёт до утра? Он хоть час да поспит…

 Однако выйти я не успела: кресло скрипнуло, и Олег вылетел из-за стола.

— Мила, ты снова обижаешься просто так! Давай вообще никого не приглашать! Это никому не нужно. Ты можешь свою мать так просто в гости позвать. Без всего этого бардака.

— Я не хочу ее одну. Не хочу. И мы никуда не спешим. Пусть твоя бабушка отдохнёт после больницы.

— Тогда просто покупай что хочешь. Не надо согласовывать со мной всякую ерунду! У меня сейчас реально тяжелый проект. Дай мне делать то, что я умею. А ты занимайся своими женскими делами…

— Ты действительно очень занят, — стиснула я губы, чтобы они не дрожали. — Ты даже не заметил, что у меня этих самых женских дел нет.

Я держалась за косяк. Ему тоже потребовалась поддержка двери. Он сделал шаг, споткнулся о развалившуюся у дверей собаку и замер.

— Серьезно?

— Я не специально, честно. У меня никогда не было сбоев.

— Тест ещё ничего не покажет, наверное.

— Не знаю как, но он все показал. Он там, в нижнем туалете.

— Я тебе верю.

— Ты мне уже поверил. И зря.

У меня жутко болела грудь, и я понимала, что причина боли не только в плюсике. Я ему соврала. И теперь он имеет полное право решить, что это все грубый расчет.

— Я это не подстроила, честно.

Я готова была разреветься. Слезы крупными горошинами стояли в глазах. Сейчас как выкатятся, как разобьются — вместе со всеми моими мечтами.

— Мила, ты опять? Будем считать, что я это подстроил. Это мне лень было вылезать из постели. Мила, ты чего ревешь?

Его ладони сжали мне щеки — как всегда. Это движение так быстро стало для меня привычным. Как и этот мужчина — будто я знала его вечность, а не несколько дней…