– Сними! – содрогаясь всем телом, требовала Аэлина.

Глаза Рована вспыхнули. В них был страх, отчаяние и глубокая тоска по своей истинной паре.

– Я сниму. Но тебе, Огненное сердце, нужно успокоиться. Прошу тебя, успокойся.

– Сними, – всхлипнула она.

Рыдания сменились стоном.

Большие пальцы Рована двигались по запястьям Аэлины, по железу кандалов, словно не было никакого железа и он гладил ее нежную кожу. Постепенно ее дрожь унялась.

Нет, не унялась. Элида это поняла, когда Рован встал и оказался за спиной Аэлины. Теперь ее дрожь ушла внутрь. Аэлина напряглась всем телом, но позволила Ровану осмотреть замок маски.

Что-то потрясло Рована. Гримаса, исказившая его лицо, была мимолетной, но она не укрылась от глаз Элиды.

Рован бросил короткий взгляд в сторону Гареля и Лоркана, и они подошли – медленно, чтобы не насторожить королеву.

Фенрис все так же неподвижно лежал на моховом ковре. С белой шкуры сочилась кровь.

Элида подошла к Аэлине и встала на место Рована. Глаза королевы были закрыты. Видно, она поняла, что им нужно осмотреть замки, и изо всех сил старалась не двигаться. Элида чувствовала, как Аэлине хочется снова впиться себе в кожу. Она ничего не говорила, ни о чем не спрашивала, поддерживая королеву молчаливым своим присутствием.

Лицо Рована в пятнах застывшей крови хмурилось. Он всматривался в замок, закреплявший цепи маски на затылке. Ноздри Рована были слегка раздуты. Признак отчаяния, смешанного с гневом.

– Впервые вижу такой замок, – пробормотал Гарель.

Аэлина вновь задрожала. Элида положила ей руку на колено. Аэлина успела расчесать его до крови, и теперь на колене образовалась корка из крови, земли и травы. Элида ждала, что королева оттолкнет ее руку, но Аэлина не двигалась. Закрыв глаза, королева старалась успокоить дыхание.

Рован взялся за цепь, скрепляющую маску.

– Берись за другой конец, – велел он Лоркану.

Лоркан молча взялся за противоположный конец. С их силой фэйцы вполне могли разорвать цепь. Элида затаила дыхание. Рован и Лоркан напряглись, даже руки дрожали от напряжения.

Цепь не поддавалась.

Они потянули еще раз. Дыхание Аэлины стало прерывистым. Элида еще крепче сжала колено королевы.

– Сумела же она разбить цепи на руках и ногах, – сказал Гарель. – Значит, можно сломать и эти.

Вот только эти цепи были короче и находились у самой головы. Мечом по ним не ударишь. Возможно, они и сама маска были сделаны из куда более прочного железа.

Рован с Лорканом кряхтели, не оставляя попыток разорвать цепь. Результат – лишь красные полосы содранной кожи.

Тогда они попробовали сломать железо силой своей магии. И опять не получилось.

На полянке стало тихо. Оставаться здесь дальше было опасно. Но уводить или уносить Аэлину в цепях, когда она столь отчаянно стремилась освободиться от оков и маски…

Глаза Аэлины открылись. Опустошенные. Изможденные до предела. Глаза воина, признавшего свое поражение.

Элиде вдруг захотелось нарушить тягостное молчание. Сказать что угодно.

– А был ли вообще ключ? Ты видела, как кандалы запирали на ключ?

Аэлина дважды моргнула. Просто так или хотела что-то сообщить?

Рован с Лорканом опять взялись за цепь. Но Аэлина упрямо смотрела на мох и камни. Слегка прищурилась, будто поняла, о чем спрашивала Элида. В маленьком ротовом отверстии шевельнулись губы. Элида угадала в их движении слово «ключ».

– У меня… у нас их нет, – сказала Элида, поняв, о каком ключе речь. – Они у Маноны и Дорина.

– Тише ты! – прошипел Лоркан, встревоженный не громкостью голоса, а тем, что Элида разглашает важные сведения.

Аэлина опять дважды моргнула. Все-таки она подавала какой-то сигнал.

Рован кряхтел над цепями. Аэлина опустила руку на мох и что-то начертила.

– Что это за знак? – спросила Элида, наклоняясь ниже.

Королева снова изобразила знак. Эх, видеть бы сейчас выражение ее лица. Но лицо Аэлины закрывала маска.

Услышав вопрос Элиды, фэйцы повернули головы и тоже увидели, как Аэлина что-то чертит на зеленой поверхности мха.

– Знак Вэрда, – тихо сказал Рован. – Открывающий символ.

Аэлина еще раз начертила знак, словно рядом никто не стоял.

– А эти знаки действуют на железо? – спросил Гарель, следя за пальцем Аэлины.

– Таким символом она открыла железные двери в адарланской королевской библиотеке, – сообщил Рован. – Но ей еще требовалась…

Он не договорил, подняв брошенный кинжал и надрезав себе кожу на ладони. Рован опустился на колени, протянув Аэлине ладонь, с которой уже капала кровь.

– Покажи мне, Огненное сердце, – попросил Рован, постучав по железному обручу на ее ноге. – Покажи еще раз.

Аэлина медленно наклонилась вперед. Принюхалась к лужице крови на ладони Рована. Ее ноздри раздулись. Глаза поднялись к его глазам, словно запах его крови породил у нее вопрос.

– Я – твоя истинная пара, – прошептал Рован, догадавшись о смысле вопроса.

Его глаза были полны любви. У него дрожал голос. Окровавленная рука тоже дрожала… У Элиды сдавило горло.

Аэлина лишь взглянула на кровь, стекающую с ладони Рована. Она согнула пальцы. Железная рукавица щелкнула. Вот и другой ответ.

– Она сама не может этого сделать, – подсказала Элида. – Железные рукавицы мешают. Они гасят силу магии в крови.

Аэлина моргнула один раз, опять что-то сообщая на этом странном языке.

– Теперь понятно, почему на тебе столько железа, – продолжала догадываться Элида, ощущая напряжение в груди. – Они боялись, что ты своей кровью начертишь Знаки Вэрда и освободишься.

«Как будто мало того, что ее держали в железном ящике», – подумал Лоркан, но промолчал.

Однако Аэлина снова моргнула один раз. Устало. Отрешенно.

Рован стиснул зубы. Потом окунул палец в собственную кровь и протянул руку Аэлине.

– Покажи мне, Огненное сердце, – еще раз попросил он.

Элида видела, как вздрогнул Рован, когда пальцы Аэлины, плененные железом, легли на его руку. И не страх заставил его вздрогнуть.

Медленно водя рукой Рована, Аэлина начертила на ножной окове Знак Вэрда.

Вспыхнул неяркий зеленоватый свет, потом… Замок зашипел и как будто даже вздохнул. Железный обруч свалился с ноги Аэлины в мох.

Лоркан выругался.

Рован снова обмакнул палец в кровь. Аэлина повторила движение. Вторая ножная окова поддалась Знаку Вэрда.

Та же участь постигла кандалы на руках, а затем зловеще красивые и от этого еще более страшные железные рукавицы.