Дорин сидел на замшелом стволе и жевал кусок вяленой крольчатины, составлявший всю его полуденную трапезу.

– У меня прямо голову схватывает, как посмотрю на твои усердные старания, – призналась Гленнис.

Ее окружали молча жующие ведьмы отряда Тринадцати. Здесь же сидели и крошанки. Манона следила за всеми. Наконец-то крошанские ведьмы перестали их чураться. До разговоров пока не дошло, но они хотя бы согласны есть вместе.

Все уставились на Дорина. Он опустил руку с куском жесткого мяса и улыбнулся старухе:

– У меня самого голову схватывает. Ты бы свою поберегла.

– И во что же ты пытаешься превратиться? Или в кого?

В того, кем он никогда не был. В противоположность беспечного парня, годами не замечавшего Соршу, а потом не сумевшего уберечь ее от смерти. Если бы магия позволила, он бы с готовностью стал другим человеком.

– Да в общем-то, ни во что и ни в кого, – ответил Дорин.

Крошанки и Железнозубые, потеряв интерес, вернулись к еде. Понимая, что такой ответ не устроит Гленнис, он добавил:

– Хочу убедиться, позволяет ли моя магия такие превращения. Скажем, что-то изменить во внешности.

Манона нахмурилась, словно билась над загадкой, которая ей никак не давалась.

– А если бы получилось, кем бы ты хотел стать? – допытывалась Гленнис.

Дорин не знал. Перед внутренним взором была лишь тьма, и никакого образа. И Дамарис ничего не подсказывал.

Дорин заглянул внутрь себя. Ощутил бурлящее море магии. Осторожно погрузил туда невидимые руки и, кажется, нащупал нить, что вела не вниз, а к его все еще сокрушенному сердцу.

«Кем ты хочешь стать?»

Подобно семечку силы, украденному Киреной, Дорин нащупал в своей магии завиток. Узелок в шпалере, которую он мог бы соткать. Если бы у него хватило смелости, узелок превратился бы в нечто иное.

«Кем ты хочешь стать?» – спрашивал Дорин у несотканной шпалеры. Как сделать, чтобы к этому узелку добавились другие и из них сложилась картина?

– А у тебя, король, глаза-то позеленели, – усмехнулась Гленнис.

Дорин вздрогнул. Сердце заколотилось. Ведьмы прекратили есть. Все снова смотрели на него. Те, кто сидел подальше, вытягивали шею. Но Дорин лишь добавил магической силы невидимой внутренней прялке. Зеленые глаза станут частью его шпалеры.

– Тебе и золотистые волосы не идут, – скорчила гримасу Астерина. – Ты с ними выглядишь хилым и болезненным.

Кем бы он хотел быть? Кем угодно, только не собой. Не тем Дорином, каким сделали его минувшие месяцы.

Молчаливый ответ заставил невидимые руки разжаться. Магическая прялка выскользнула из невидимых пальцев. Дорин знал: посмотри он на себя сейчас, снова увидит темные волосы и сапфировые глаза. Астерина облегченно вздохнула, подтверждая его догадку.

Манона сумрачно улыбнулась, будто услышала и поняла его молчаливый ответ.

Когда стемнело, сделали привал все в том же Задубелом лесу. Крошанки зажгли несколько аккуратных костерков.

– Кто-нибудь из вас видел Западный край? – вдруг спросила Гленнис.

Ведьмы отряда Тринадцати растерянно заморгали. Говоря с Железнозубыми, старуха не обращалась ко всем сразу и не задавала столь деликатных вопросов.

Но Гленнис хотя бы удостоила их разговором. За три дня пути Манона так и не сумела добиться расположения крошанок. Они приходили посидеть у очага Гленнис, ели вместе с Железнозубыми и даже перебрасывались несколькими словами. По необходимости.

– Никто, – ответила за всех Астерина. – Я бывала в лесу по другую сторону гор, но так далеко не забиралась.

В черных с золотыми крапинками глазах ведьмы мелькнула печаль, словно у нее с теми местами было связано еще что-то. Соррель, Васта и даже Манона посмотрели на нее с сочувствием.

Кроме Гленнис, других крошанок у костра не было.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась Манона.

– Из любопытства, – ответила старуха. – И мы тоже там не бывали. Не решались.

– Нас боялись? – спросила Астерина, наклоняясь к огню.

Кожаный обруч на лбу стягивал ее золотистые волосы. Прежний, который она носила почти сто лет, сгинул в Морате. Этот был белесого цвета, но привычка осталась.

– Не вас. Боялись увидеть, во что превратились некогда цветущие земли и прекрасный город.

– Я слышала, там сплошные развалины, – пробормотала Манона.

– А вы бы восстановили, если бы смогли? – спросила Гленнис. – Отстроили бы город для себя?

– Мы об этом вообще никогда не говорили, – призналась Астерина. – Даже не думали, сумеем ли вернуться на родину.

– Нелишне подумать уже сейчас, – посоветовала Гленнис. – Замыслы обладают силой. – Голубые глаза старухи уперлись в Манону. – Это нужно не только крошанкам. Вам тоже.

Дорин кивнул, хотя и не был причастен к предмету разговора.

А что построили бы ведьмы отряда Тринадцати, остальные Железнозубые и крошанки, вернись они в Западный край? Кем бы они хотели стать?

Манона приготовилась ответить Гленнис, но в этот момент возле очага появились Тени. Лица обеих был сумрачными и напряженными. Остальные ведьмы отряда Тринадцати тут же вскочили на ноги.

– Мы провели разведку, – выдохнула Идда. – Добрались до места встречи.

Манона внутренне собралась. Над лагерем качнулся воздух – единственный признак того, что магия Дорина окружила лагерь почти непроницаемой стеной.

– Там пахнет смертью, – добавила Бриара.

Они опоздали. Не на час и не на день…

Лететь от места последнего привала было не так уж и далеко – чуть более шести лиг. Судя по состоянию тел, разбросанных по ковру опавших листьев, подмога запоздала ровно на неделю. Это погубило эйлуэйские силы.

Среди гниющих тел кое-где краснели плащи крошанок, призвавших северных сестер на помощь. Смрад тел был настолько сильным, что у Маноны заслезились глаза.

Вот они, плоды ее маневра.

Из-за нее крошанки потеряли драгоценное время. Манона оглянулась на Дорина. Тот стоял на краю поляны, зажимая нос. Глаза у него были колючими. Он тоже знал, по какой причине здешнее сражение превратилось в бойню.

– Некоторым удалось спастись, – сообщила Идда, чье лицо не утратило хмурого выражения. – Но таких совсем немного.

– Им нарочно дали уйти, – громко, чтобы слышала каждая ведьма, сказала Бронвена. – Чтобы нагнали страху на других.

Манона рассматривала изуродованные деревья. Древним дубам досталась не меньше, чем людям и ведьмам. Она быстро поняла, кто атаковал людей и крошанок. И это тоже случилось по ее вине.