И тогда Боброк перевернулся на живот и на четвереньках пополз к ближайшему окну. Он помнил, что на пути пятен вроде не было. Выполз наружу, повис на руках, а потом просто оттолкнулся посильнее от дома и спрыгнул… Когда очнулся – пополз к машине. И там уже, у машины, его подобрали свои. Оказалось, его уже искали. Месяца два он восстанавливался… Рану на ноге залечили быстро, но с ожогом были проблемы. Видно, слизь попала в рану. Долго еще ему мерещилось всякое разное…

Долбушин поморщился. И ему много разного приходилось видеть, особенно во сне.

– Все эти годы я избегал этого места. В дом больше не ходил. Уверен, болото еще больше расползлось. Раньше лишь первые три-четыре этажа были захвачены, а теперь они уже и наружу вылезают, в наш мир… – Боброк кивнул на песчаный холм.

– Болото расширяется из-за тайника Митяя в Межгрядье. Этот дом – место смешения миров. Понять бы только, где тайник. Я имею в виду: точку в нашем мире! – сказала Кавалерия.

Боброк поморщился:

– Догадываюсь. Ручка есть? И бумага?

Кавалерия коснулась серебряной руки на нерпи, погрузила кисть в пространство, как фокусник погружает ее в свой черный цилиндр, и словно белого кролика извлекла из воздуха блокнот и ручку. Боброк недоверчиво потрогал ручку пальцем, хмыкнул и нарисовал дом. Поверх дома он изобразил три овала. Два верхних наплывали один на другой, нижний же с верхними не пересекался, но под их нажимом отодвигался вниз.

– Вот так, – сказал Боброк. – Когда у Байкала строили дом, то мало того что место выбрали неудачно – материалы для дома были еще хуже.

– Почему? – спросила Фреда.

– А самой догадаться? – Боброк искоса взглянул на Фреду.

Та приняла вызов:

– Вы, конечно, хотите сказать, что кирпич – это глина? Глина – это полевой шпат. Шпат – это каолинит и силикаты. И еще рядом уникальное озеро с базальтами. И наносы водных потоков с кучей примесей, осадочные породы, скальное выветривание, органический ил. Каждый кирпич этого дома уникален и неповторим. Наверняка попадаются части двойников закладок в виде мельчайшей пыли. И вот все это вместе собрали и – блестящая идея! – построили дом в той точке пространства, где Митяй Желтоглазый устроил в Межгрядье свой тайник!

Боброк покачал головой.

– Умна, мать! Умна аки ехидна! – серьезно похвалил он. – Мало того что давление на почву – тут еще и складки мира собрали в одну точку! И тайник Митяя в Межгрядье! В общем, наш мир вдавился в болото. Внутри этого дома миры смешались.

– И где, думаешь, точка, совпадающая с тайником? – спросила Кавалерия, разглядывая рисунок.

И опять Боброк едва не столкнулся с ней стеклами очков:

– Где-то тут. У этого дома глубокие подвалы. Я как-то пытался достать чертежи, но в строительном архиве кто-то вычистил всю папку. Там было только это… – Боброк вытянул из внутреннего кармана пожелтевшую газету. Крупный шрифт на первой странице сообщал: «Столичный предприниматель Ингвар Тилль открывает в Улан-Удэ клуб смешанных единоборств. Это стало возможным при финансовой поддержке фонда Альберта Долбушина». – Газету Боброк сунул под нос Долбушину. – Ваших рук дело?

Тот пробурчал, что не помнит. И правда, такие клубы его делмэны открывали во множестве, после чего передавали их форту Тилля. Тиллю они нужны были для взращивания новых кадров и одновременно как форпост на новой территории. Сам Долбушин в эти дела не влезал, предпочитая не знать, что происходит в этих клубах дальше.

– Ну да… – сказал Боброк, верно исстолковав ответ Долбушина. – Пусть мясник Тилль сам разделывает свои туши… Мы же подпишем счет – и забудем!

– Я не получал удовольствия! – раздраженно ответил Долбушин.

– Угу. В удовольствии-то все и дело! Палач скажет на Страшном суде: «А я не получал удовольствия!» И его сразу пустят в рай. Нет, дорогой мой! Эльбы требуют не удовольствия, а добросовестной работы!

Долбушин сжал пальцами худое колено. «Вот возьмет он сейчас да и скажет: «Да, я плохой! Зато дочка у меня какая! Умница-красавица!» – подумала Рина. Но мысль эта была скользящей. Глава финансового форта не защищал себя, не отвечал, просто сидел и ждал, пока Боброк замолчит.

В окно сторожки влетел арбалетный болт, срезал Витяре верхнюю четверть уха и, врезавшись в стену, еще два раза отскочил, пока не успокоился на полу. Крик Витяры заставил шныров встрепенуться. Все бросились разбирать оружие.

– Всем лечь! В окнах не маячить! – Рома борцовским проходом в ноги сшиб испуганного мечущегося Витяру.

Тот вопил от ужаса, не зная, насколько серьезно он ранен, и чувствуя, что его щеку заливает кровью. Еще два болта влетели в комнату. Еще несколько вонзились в баррикады на окнах. Макс в ответ выстрелил из тяжелого арбалета, но, судя по недовольному восклицанию, не попал. Еще один болт отскочил от стены к ногам Боброка. Тот спокойно поднял его и бросил на колени к Долбушину:

– А вот, кстати, и ваши тушки постреливают! Хорошо они освоили смешанные единоборства! Не желаете к ним выйти? Они вас ухлопают, и Тилль от нас отстанет.

– Выйти я могу. Но он не отстанет! – сказал Долбушин.

Тилль пришел сюда не только за его смертью. Тиллю нужен и тайник Митяя. Витяра стонал на полу. Кавалерия перевернула его и, заставив убрать руки от лица, обработала и забинтовала скулу и ухо. В районе уха бинт тотчас подмок от крови.

– Жить будешь. До свадьбы заживет! – успокоила она Витяру.

– А мое вухо? – жалобно спросил Витяра.

– От твоего «вуха» еще много осталось! – утешила его Кавалерия.

Шныры ждали нападения, но берсерки в атаку не шли. Сашка высунулся было, чтобы тоже выстрелить, но Ул дернул его за ногу:

– Не маячь, чудо былиин! Все равно не попадешь, только болт лбом поймаешь!

– Меня не видно! – возразил Сашка.

– …думал зеленый червячок на фоне белой стены. Не боись: кому надо – увидит. Когда зрение обострено, хватит нечеткой тени в окне. А вот ты в лесу никого не выцелишь. Лучше жди, пока на приступ пойдут.

– Берсерки? Навряд ли полезут… – сквозь зубы отозвался Рома.

– Почему?

– Там ребята не дураки, чтоб под наши арбалеты лезть. Им умирать резона нет. Если уж надо будет нас пришить – издали пришьют. Из гранатомета шарахнут, на худой конец. И не надо ля-ля про неписаные законы. У нас автомат, карабин – значит, и им можно не только с топориками бегать.

– Так почему до сих пор не шарахнули? – спросил Сашка.

– Хороший вопрос… – отозвался Никита. – Я б шарахнул. А они чего-то тянут. Значит, приказа не было.

– За приказом далеко бегать не надо – с ними сам Тилль. Странно, что боевые ведьмы не вмешиваются… Хватило бы пары колобков, чтобы всех нас тут испечь, – сквозь зубы сказал Родион.

– Может, у них нет ведьм? – с надеждой спросила Рина.