— Что именно вас интересует?

— Мотивы действий вашей второй ипостаси. И причины, побудившие вас попробовать пройти тесты в проект «Демон».

— И все? — искренне удивился Марио.

Харитонов кивнул:

— И все. С мотивами теракта в Парк-Сити я уже разобрался. И могу сказать, что, окажись я на вашем месте и обладая той информацией, которая была у вас, скорее всего поступил бы так же.

Меркадор закрыл глаза, глубоко вздохнул и криво усмехнулся:

— Это психологический прием, который должен побудить меня расколоться?

— Нет. Правда…

— Хм… Что ж, поверю на слово.

— Спасибо!

Марио снова усмехнулся, набрал в грудь воздуха и четко произнес:

— Итак, моя вторая ипостась, серийный убийца по прозвищу Моисей. Я придумал его через два месяца после отлета с Лагоса.

Главное здание Министерства Безопасности КПС напоминало осажденную крепость: прямо над ним на геоцентрической орбите висели аж четыре спутника ВКС, чуть ниже нарезали круги «Торнадо», еще ниже, почти цепляя обтекателями стены самых высоких небоскребов, носились штурмовые «Мастодонты», а на крышах зданий пониже облюбовали места снайперские группы. Мало того, скоростная магистраль LV-5, обычно проходящая в четырех километрах севернее МБ, оказалась «сдвинута» к аллее Джорджа Рубина. А разгонный коридор, ведущий к нему, передан под контроль «Умника».

Последний внес в организацию движения свои коррективы — гражданские машины, принадлежащие жителям района и тем, кто в нем работает, добирались до мест назначения на сверхмалых скоростях и по третьестепенным коридорам, а полицейские флаеры, которых в воздухе было неимоверное количество, передвигались исключительно на форсаже.

Кстати, уровень приоритета, присвоенный идентификатору Ингвара генералом Климовым, имел высший ранг: с момента схода с магистрали лимузин двигался исключительно по прямой, напрочь игнорируя стандартные требования, установленные для полетов в жилой зоне. И не уступал дорогу даже машинам, следующим по оперативной необходимости.

Естественно, это действовало на нервы как жителям района, так и полицейским — первые провожали «Митсу-Элит» взглядами, полными ненависти, а вторые пытались пробить по базам его хозяина.

Четверка здоровяков в «Панцирях» с откинутыми шлемами, охраняющая посадочную площадку для руководства МБ, встретила Гурниссона вскинутыми к плечу «Ливнями»: видимо, за трое суток работы по коду «А» они успели привыкнуть к тому, что гражданские лица передвигаются по зданию МБ исключительно в силовых наручниках. И в сопровождении как минимум пары их коллег.

Тот, который справа, просканировал гурниссоновский флаер, потом одежду, пробил идентификатор и… завис. Видимо, пытался переварить сообщение системы.

«Правая рука Папы Джордана — в святая святых МБ, да еще с личным оружием, изымать которое запрещено! — мысленно хохотнул Жало. — Это катастрофа!»

Видимо, офицер пришел к такому же выводу, так как просканировал Ингвара еще раз. И, решив, что в базы данных МБ прокралась какая-то ошибка, связался с кем-то из Большого Начальства.

Монолог начальства Ингвар слышать не мог. Зато увидел результат: офицер побледнел, закусил губу, несколько раз моргнул и наконец догадался сделать шаг в сторону:

— Прошу прощения за задержку, сэр! Лифт подойдет через четыре секунды…

Жало не удержался от шутки — нахмурил брови и угрюмо поинтересовался:

— А че, вашему боссу меня встречать не положено?

Полицейские онемели.

Засняв выражения их лиц крупным планом, Ингвар, все так же хмурясь, вошел в кабину лифта и, не дожидаясь, пока закроются двери, добавил в том же духе:

— Вообще охамели, в натуре…

Секретарь генерала Климова, миловидная девушка лет двадцати пяти, одетая в строгий брючный костюм, встретила Гурниссона ехидной улыбкой:

— За что вы их так, сэр?

Улыбка была искренней, а в глазах, кроме ехидства, можно было разглядеть и искорки восторга. Поэтому Жало улыбнулся в ответ:

— За грозные взгляды… и недоверие!

— Да… Основания — серьезнее некуда! — Девушка прыснула, потом, видимо, вспомнила о начальстве, ожидающем в кабинете, и со вздохом предложила Ингвару следовать за ней…

Генерал Харитонов ответил на вызов практически сразу. И, еще не успев увидеть картинку с бэкашки Жала, устало пробормотал:

— Освобожусь минут через пять-семь. Пока разбирайся сам…

— Хорошо, сэр! — ответил Ингвар. И, сделав шаг, оказался в кабинете Климова.

Увидев Ингвара, заместитель министра безопасности мгновенно оказался на ногах. И, проигнорировав требования правил информационной безопасности, оставил локалку развернутой.

Жало мысленно усмехнулся: генерал демонстрировал доверие. Или тестировал бывшего подчиненного на вшивость.

— Добрый день, сэр! Искренне рад вас видеть!

— Здравствуйте, капитан! Я — тоже… — Климов вцепился в протянутую ладонь и попробовал ее раздавить.

Жало обрадованно стиснул пальцы и немножечко позабавился.

Убедившись, что за последние четыре дня силы у Гурниссона не убавилось, генерал удовлетворенно осклабился:

— Здоровеете день ото дня… Как добрались?

— Первый раз в жизни почувствовал себя VIP-персоной… — ответил Гурниссон. — И пришел к выводу, что становиться ею не хочу…

— Почему? — удивился Климов.

Ингвар вспомнил выражение лица девушки в кабине «Берго», прижатом «Умником» к крыше жилого дома, и поежился:

— Знаете, сэр, у любой привилегии есть обратная сторона. У этой — эмоции тех, кто не VIP. Быть объектом ненависти для миллиардов? Нет уж, увольте.

Хозяин кабинета прищурился, зачем-то посмотрел в окно и усмехнулся:

— А ведь для абсолютного большинства эта ненависть — основное «топливо» для самоутверждения. И повод для гордости.

— Предпочитаю уважение. Или любовь.

— Да вы гурман! — хохотнул генерал. Потом жестом предложил Ингвару присаживаться и посерьезнел: — Ладно, ваши эмоциональные пристрастия обсудим как-нибудь потом. А сейчас займемся тем, что поважнее.

Ингвар опустился на сиденье и с интересом уставился на Климова, практически упавшего в свое кресло.

— Тот блок информации, который вы нам передали, оказался настолько… э-э-э… сногсшибательным, что первые двое суток…

— …вы убили на поиск доказательств?

— Нет… — Генерал прикоснулся к одному из сенсоров своей локалки и вывесил в центре кабинета огромный голоэкран. — Доказательства мы не искали, ибо я сразу поверил в то, что это не липа.