Свинья же – борову родня,

К нам не питает гнева.

Задача хоть и не легка —

Возьму я за рога быка, —

Рожден он в год коровы,

Когда господствует земля:

Она к нам не сурова,

Ведь силы дерева сильней —

Они господствуют над ней!

Год «шэнь»45, где властвует металл,

Под знаком обезьяны,

Над древом, над землею встал,

Своею силой их объял,

И воедино нас спаял;

Итак, на подвиг бранный,

За дивный лист банана

В согласье полном мы идем,

Победу верную найдем!

Без опахала нет пути

Сквозь дым, огонь и пламя,

Без опахала не пройти

В тот край обетованный,

Где будет ждать награда нас

За наши все мученья,

Где не один промчится час

На пиршестве осеннем!

Воодушевленные, Чжу Ба-цзе и Сунь У-кун повели за собой духа земли и его воинов прямо к пещере. Тут один стал бить в ворота граблями, а другой – железным посохом. Поднялся ужасный грохот, и вскоре входные ворота в пещеру рухнули. Караульная стража в страхе разбежалась, а ее начальники бросились во внутренние покои и, дрожа, доложили:

– О Великий Князь! Сунь У-кун с толпой приспешников разбил передние ворота!

Князь с головой быка только было собрался поговорить со своей красоткой Яшмовое личико о проделках Сунь У-куна, чтобы излить свой гнев и досаду. Узнав, что обезьяна разбила ворота, он так разгневался, что сразу же, накинув на себя боевые доспехи и захватив свою палицу в железной оправе, выскочил навстречу, бранясь и крича:

– Мерзавец ты! Кто ты такой, что так нагло ведешь себя? Как смеешь ты творить здесь безобразия и ломать мои ворота?!

Тут вперед выступил Чжу Ба-цзе и, отругиваясь, сказал:

– Негодяй ты! Шкуру с тебя содрать мало! Сам-то ты кто? Как смеешь ты осуждать других! Стой, ни с места! Погляди на мои грабли!

– Ах ты, мерзавец, – заорал Князь, – грязная тварь, питающаяся отбросами! Знаешь, что я с тобой сделаю? Живей зови сюда обезьяну!

– Ты что так разошелся, жвачная скотина! – отозвался Сунь У-кун. – Не понимаешь доброго отношения к себе. Я только вчера напомнил тебе о том, что мы побратимы, а ты выступаешь как враг мой. Ну-ка, испробуй моего посоха!

Князь с головой быка ринулся на Сунь У-куна, и между ними снова завязался бой, еще более ожесточенный, чем все предыдущие.

Три героя сошлись в этом бою.

Вновь грабли и посох в сраженье сошлись,

За старого недруга вместе взялись,

Как грозные коршуны, в небо взвились

И камнем к земле опустились!

Могучие воины духа земли

К двум дружным бойцам на подмогу пришли

И с ними бок о бок сразились.

Но их не страшится разгневанный бык —

Не ведая слабости хоть бы на миг,

Один против всех он сражаться привык,

И с силою, равной небесной,

Удар за ударом он шлет на врагов,

Мешает порядок их стройных рядов

Он палкою тяжеловесной.

Зловещими звуками край оглашен,

Разносятся вопли, и грохот, и звон,

И тот, кто их слышит, молчит, поражен

И шумом, и громом, и криком.

Удар за удар и укор за укор

Враги воздают, продолжая свой спор,

Борясь в исступлении диком.

Все трое бойцов в своем гневе равны

И силой великою равно полны,

Стремленьем к победе ослеплены,

Что тигры, за главенство бьются!

Не зная – грядущая воля небес

Земле или древу сулит перевес, —

Сторонники духа мятутся.

Врага Сунь У-кун посрамляет: «Скупец!

За жадность твою отомщу наконец!

На доброе дело, рогатый наглец,

Не смог одолжить опахало!»

«Ты, в доме моем учинивший разбой! —

В ответ ему бык. – Рассчитаюсь с тобой!

За низкий поступок с моею женой

Сейчас обуздаю нахала!

Ты сына сгубил мне, ты гнался за той,

Чья жизнь дорога мне, чей дорог покой,

Бесстыжая ты обезьяна!»

Кричит Сунь У-кун: «Я тебе отомщу!

Я шкуру с тебя за угрозы спущу!

И, что б ты ни делал, тебе не прощу

Тот лист всемогущий банана!»

И вторит ему Чжу Ба-цзе: «Погоди!

Я девять отверстий во вражьей груди

Проделаю – слово монаха!

Взгляни, как остры моих грабель зубцы!»

Но, как бы ему ни грозили бойцы,

Противник не ведает страха,

Он с каждой угрозой становится злей

Да палкой тяжелою машет быстрей,

Со всей своей силой могучей.

Вид трех неприятелей злобен и лют,

Они друг на друга стеною идут —

Так туча сшибается с тучей,

Так с валом сшибается пенистый вал,

Так с круч поднебесных несется обвал,

Сметая с дороги преграды,

Так буря нежданная валит дубы,

Так смерч воздвигает из праха столбы,

Так камень крушат водопады.

Уловки и хитрости пущены в ход,

Кто прядает зверем, кто птицей снует,

Кто сзади колотит, кто спереди бьет,

Но все ж еще все невредимы…

Начавшись с рассветом, закончился бой

В час чэнь46, когда бык возвратился домой,

По-прежнему непобедимый.

В этом жестоком бою никто из противников, казалось, не щадил жизни. Произошло по меньшей мере сто десять схваток. Наконец Чжу Ба-цзе, которому сила Сунь У-куна придала смелости, развернул вовсю свою бесшабашную удаль и начал колотить граблями куда попало. Князь с головой быка оказался не в силах отражать эти удары и бросился бежать с поля боя, чтобы укрыться в своей пещере. Но дух земли со своими воинами успел преградить ему дорогу и закричал:

– Ты куда? Я здесь! Дожидаюсь тебя!

Итак, старому быку не удалось пробиться к своим воротам. Он стремительно подался назад, но Чжу Ба-цзе и Сунь У-кун уже настигали его. В сильном смятении Князь сбросил свой шлем, латы, отбросил железную палицу, встряхнулся и, превратившись в лебедя, взмыл в небеса.

Сунь У-кун при виде этого превращения зло рассмеялся.

– Ну, Чжу Ба-цзе! – сказал он сквозь смех. – Старый бык бежал!

Дурень никак не мог сообразить, что произошло, да и дух земли ничего не понял. Оба они растерянно смотрели