и вскочил на облако, которое стало быстро подниматься и унесло его в небесную высь.

Но и там, как нарочно, оказался небесный князь Вайсравана со своим сыном-наследником Ночжа. Их сопровождали небесные полководцы: якша по прозванию Рыбье брюхо и Величайшая прозорливость. Завидев Князя с головой быка, они закричали ему:

– Стой! Не спеши! Мы получили указ Нефритового императора расправиться с тобой и истребить твое логово.

Князь с головой быка стал метаться. Он опять, как и в прошлый раз, встряхнулся, превратился в исполинского белого быка и своими железными рогами принялся бодать небесного князя. Тот стал отбиваться мечом. Тем временем примчался Сунь У-кун. Завидев его, наследник Ночжа громко крикнул:

– Великий Мудрец! Не могу приветствовать тебя как полагается, латы мешают. Вчера мы с отцом посетили Будду Татагату, который сообщил Нефритовому императору о том, что Огнедышащая гора преградила путь Танскому монаху и что тебе, Великий Мудрец, одному трудно одолеть Князя с головой быка. Нефритовый император распорядился, чтобы мы с отцом и все небесные воины выступили тебе на помощь.

– Этот старый негодяй обладает большой волшебной силой, – проворчал Сунь У-кун, – погляди только, в какое чудовище он преобразился! Как с ним справиться?

Наследник рассмеялся:

– Не тревожься, Великий Мудрец! Вот увидишь, как я изловлю его.

Тут Ночжа воскликнул: «Изменись!» И сразу же у него появилось три головы и шесть рук. Он взвился вверх, мигом вскочил на спину Князя с головой быка и, взмахнув своим мечом, разящим дьяволов и злых духов, разом отрубил быку голову. Тем временем небесный князь Вайсравана опустил свой меч и приветствовал Сунь У-куна.

Однако у Князя с головой быка на месте отрубленной выросла другая голова, изо рта повалил черный дым, а глаза засветились золотистым блеском. Тогда Ночжа отрубил ему и эту голову, но на ее месте выросла новая. Ночжа срубил подряд более десяти голов, но вместо них сразу же вырастали другие. Тогда Ночжа нацепил на рога быка огненное колесо и стал раздувать огонь. Взметнулось сильное пламя. От боли бык начал неистово реветь, мотать головой и колотить хвостом. Он хотел совершить еще какое-нибудь превращение и исчезнуть, но небесный князь Вайсравана навел на него волшебное зеркало. Увидев себя в зеркале, Князь с головой быка замер на месте и стал мычать:

– Не губите мою жизнь! Я от всего сердца выражаю свою покорность Будде и отныне буду во всем повиноваться ему!

– Если тебе дорога жизнь, давай сюда твой волшебный веер, только живо! – приказал Ночжа.

– Веер у моей жены в пещере, – промычал бык, – она его спрятала у себя.

Тогда Ночжа снял с себя аркан, которым ловят и вяжут бесов, сел верхом на быка и, пропустив конец аркана через его ноздрю, затянул петлей. Затем он повел быка к пещере.

Сунь У-кун, четыре хранителя Будды, небесные духи Лю-дин и Лю-цзя, хранители кумирен, князь Вайсравана, небесный полководец по прозванию Величайшая прозорливость, Чжу Ба-цзе и дух земли со своими воинами последовали за ним и вскоре достигли Банановой пещеры.

– Женушка! – позвал бык. – Вынеси сюда веер, спаси мне жизнь!

Лоча, услыхав зов, поспешно сняла с себя все шпильки и кольца, скинула цветные одежды, закрутила волосы как даосская монашка и облачилась в монашескую одежду из черного шелка с белыми отворотами, как бикшуни. Взяв обеими руками волшебный веер из бананового листа длиной до двух чжан, она вышла из ворот. Увидев перед собой хранителей Будды с небесными полководцами и духами, а также небесного князя Вайсравану с сыном, Лоча бросилась перед ними на колени и стала отбивать земные поклоны.

– Умоляю вас, праведные бодисатвы! – кланяясь, запричитала она, – пощадите нас с мужем. Пусть Сунь У-кун берет этот веер и продолжает свой путь, дабы выполнить священный долг.

Сунь У-кун подошел к Лоче, принял от нее веер, а затем вместе со всеми небожителями и духами вскочил на благодатное облако, и оно помчало их в восточном направлении.

Вернемся теперь к Танскому монаху. Все это время он не знал ни минуты покоя и не находил себе места: то вставал, то садился, с нетерпением ожидая возвращения Сунь У-куна. Но тот все не возвращался, причиняя этим тревогу и беспокойство своему учителю. Наконец Танский монах увидел благодатное облако, сияние которого распространилось по всему небу, а отблеск озарил землю. Облако быстро приближалось, плавно несясь по небу, и вскоре можно было разглядеть на нем всех небесных обитателей.

Танский монах испугался:

– Что это значит, Ша-сэн? К нам приближается небесное воинство!

Ша-сэн сразу же распознал всех сидящих на облаке и ответил:

– Наставник! Я вижу четырех хранителей Будды, Златоглавого повелителя духов, вникающего в суть явлений природы, небесных гонцов Лю-цзя и Лю-дина, духов – хранителей кумирен и других добрых небесных духов, их очень много. Быка держит на привязи наследный сын небесного князя Вайсраваны по имени Ночжа, зеркало в руках у самого небесного князя, старший ученик твой Сунь У-кун несет банановый веер, за ними я вижу Чжу Ба-цзе, духа земли и еще многих небесных воинов.

Танский монах стал поспешно переодеваться. Надел монашескую шапку, облачился в рясу и пошел навстречу небожителям. – Какой добродетельный подвиг совершили мои ученики, что все вы соизволили покинуть небесные чертоги и спуститься на грешную землю?! – так начал свое приветствие Танский монах. – Мы можем поздравить тебя, мудрый и праведный монах, – молвили четыре хранителя Будды, – твой великий подвиг приближается к завершению! Мы получили повеление самого Будды явиться сюда и помочь тебе. Теперь тебе надо спешить в дальнейший путь, чтобы скорей обрести полное совершенство. Нельзя мешкать ни минуты.

Танский монах совершил земной поклон и стал собираться в путь.

Тем временем Сунь У-кун с веером в руках успел приблизиться к Огнедышащей горе и, собрав все силы, махнул на огонь, который сразу же стал угасать, а зарево померкло. Он махнул во второй раз и услышал сильное шипение, а вслед за тем на него подул свежий, прохладный ветер. Сунь У-кун махнул в третий раз: все небо заволокло тучами и заморосил мелкий дождик.

Кстати, приведем здесь стихи, которые могут служить доказательством того, что все так и было на самом деле.

Высокая гора, что пламя извергала,

Дыханием своим уничтожала

Все, что в окрестностях ее лежало,

Не меньше, чем на восемь сотен ли,

И славу грозную себе стяжала

Средь всех живых, и близко и вдали,

Не меньше чем на восемь тысяч ли:

Что было делать путникам усталым,

Когда в течение почти пяти