феи. Они не спаслись, если бы не ты. Если бы вы с Кайлой не помогали. И у тебя есть я. Я не брошу ни тебя, ни Кайлу. Слышишь?

Калин оторвался от его плеча и вытер мокрые щеки.

— А умирать не собираешься? — по-детски наивно протянул он, шмыгая носом.

— Нет, не собираюсь! — Армин даже обиделся. — Я еще хочу найти дочь. И увидеть, как вы с Кайлой станете совсем старенькими! К тому же сейчас столько дел. Некогда умирать! И я надеюсь на вашу с сестрой помощь. Вы мне нужны. Вы много для меня значите. Я привязался к вам и уже вряд ли могу представить свою жизнь без вас обоих. Я люблю вас, Калин, как собственных детей.

Калин выслушал, перестав плакать, и снова уткнулся Армину в грудь, крепко обвивая руками.

Армин улыбнулся. Он не думал, что ему станет легче, если будут спокойны те, кто его окружает, если в первую очередь перестанут грустить двойняшки, которые прочно заняли место в его сердце.

Успокоив Калина, Армин оставил его с феями и направился в поисках его сестры.

Волшебница была еще у себя, но заливаясь слезами, ходила по комнате в попытках сообразить, что же ей взять с собой или бросить все и идти налегке.

Армин вошел в тот момент, когда Кайла бросила собранные в руках кучку одежды на пол и, резко развернувшись, направилась к выходу. Заметив его, она и без того зареванная, сильнее разрыдалась. Ноги девочки подкосились, и Кайла полетела на пол. Армин быстро подбежал к ней, с той быстротой фей, что восхищала детей, когда они впервые приходили в гости в Андарию, он подхватил ее на руки и усадил на кровать.

Всхлипы Кайлы только усиливались, вырывая из груди болезненные вздохи.

— Я видела ее смерть, — сказала девочка, пока Армин решался что-либо предпринять и выискивал нужные слова для волшебницы. — Перед тем, как она отправилась в Андарию. Я думала, она умрет при родах или там, при нападении Динасия, но… Я так хотела спасти ее.

— Кайла… — сочувственно протянул Армин. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить взволнованное сердце. Розаны ему не хватало так же сильно, как и двойняшкам. Он не знал, как жить без нее. Что ему делать. Армин обманывал Калина, когда говорил ему обо всех тех вещах, что заставили мальчика успокоиться, он заверял себя, что в порядке, но это не было так, он с трудом сдерживал отчаяние, царапавшее ему грудь, с трудом находил силы, чтобы жить, он заставлял себя улыбаться, чтобы унять истерику детей. Спокойствие давалось ему с огромным трудом. Неудивительно, что феи, его подданные и друзья, с осторожностью вглядывались в своего короля.

Не спешила верить и Кайла. Ее залитые слезами светло-зеленые глаза уставились на него и замерли. Армину трудно было смотреть в ее томительный, наполненный болью взгляд.

— Я видела вас вместе, с вашей дочерью… Я так надеялась, что смерти прекратятся!

Кайла схватилась за голову и зажмурилась. Ее терзания были невыносимыми. Армин коснулся плеча девочки.

— Прости, — простонала Кайла. — Я приношу лишь одни несчастья.

Кайла соскочила с кровати и поспешила к двери.

— Я уйду! — сказала она на ходу. — Всем будет лучше!

— Кайла, нет!

Армин догнал девочку и крепко обнял, оторвав ее от земли.

— Нет, не бросай меня! — прошептал он слабо.

— Я приношу смерти… — отозвалась Кайла.

— Нет, — возразил Армин. — Ты просто видишь жизнь. И может, ты не в силах что-то изменить, но ты сильнее, чем кажешься. И ты не одна. У тебя есть брат. Он очень любит тебя.

Армин поставил волшебницу на ноги и отступил, но продолжал держать за плечи, ее тело до сих вздрагивало от сильных слез.

— И я не прощу себя, если что-нибудь случится и с вами, — продолжил Армин. — Вы — моя семья. Вы дороги мне наравне с феями.

— Потому что мы напоминаем тебе о Розане? — спросила Кайла, заправив за уши шоколадные волосы.

— Возможно, — признался Армин. — А еще потому, что вы оба стали мне очень дороги. Вы заставили нас поверить в искренность людей. Убедили в том, что не все хотят смерти других рас и что люди способны дружить. Кайла, — Армин притянул девочку к себе, — мне ее тоже очень не хватает. Но ты ни в чем не виновата. Не вини себя.

Кайла тяжело вздохнула, продолжая реветь, даже уткнувшись в его плечо.

— Я знаю, насколько тебе тяжело. Я знаю насколько тебе страшно. Но я уверен в твоей силе, я уверен, что ты справишься с любыми трудностями. — Армин взял лицо Кайлы в ладони и заглянул в ее глаза. — Пожалуйста, прекрати попытки к бегству. Если ты уйдешь, если тебя не станет, это не пройдет бесследно для нас. Ты не одна! И тебе не обязательно справляться со всем в одиночестве. Доверься нам, так же, как мы готовы довериться вам с братом.

Кайла замерла и, казалось, ее слезы высохли. Она долго смотрела на Армина в неподвижности, только зрачки едва расширялись и сужались под ее негласными мыслями.

— Только если ты обещаешь, что не умрешь еще как минимум лет сто, — сказала она и по ее щеке снова покатилась прозрачная слезинка. — Не бросишь меня и Калина?

— Обещаю, — улыбнулся Армин.

Кайла вздрогнула и вновь прижалась к его груди, крепко обвивая руками.

Армин долго не отходил от девочки, и даже тогда, когда обессиленная она заснула на его руках, еще какое-то время не отпускал.

Спустя несколько часов в дом вернулся Калин. От былой печали, охватившей его днем, не было видно и следа. Он посмотрел на спящую сестру и с облегчением выдохнул. Он не позволял себе слабостей при Кайле, пытался защитить ее и без того ранимое предсказаниями смерти сердце, ограждал ее от опасностей, но все равно не был всесилен и не мог оградить сестру от всего.

Армин отнес девочку в ее спальню и укрыл одеялом.

— Надеюсь, сегодня проспит до утра, — поделился беспокойством Калин, когда Армин вернулся в зал. — У нее не очень-то хороший сон из-за ее дара.

— Отдохнет, не переживай, — заверил волшебника Армин.

Калин кивнул.

— Прости за сегодняшнее, — вдруг сказал мальчик. — Я позволил себе слабость. Такого больше не повториться.

Армин не смог скрыть своего удивления. Калин так привык защищать сестру и быть ответственным в семье, что уже не походил на четырнадцатилетнего юного мальчика. На его плечи было возложено столько обязанностей, что детской непосредственности Калин и не знал. По сравнению со сверстниками его зеленые глаза пылали несвойственной годам мудростью и умом.

— Я не хочу быть обузой для