- Да, - заметила Тина, - на Диндони это было бы похоже, такая гнусная крыса! Но почему ты думаешь, что он там был? Есть причина?

- Я его слышал, - сказал Мило. - Я ещё не оглох. Точно, он так и присох ухом к полу.

- Ну, если ты хочешь поговорить с синьором Бруком, приведи его в кухню.

- Не могу же я утруждать его ещё раз.

- Нет, - сказала Тина, - тут ты прав. Теперь, если ты хочешь его видеть, нужно идти к нему.

- Ты попросишь его меня принять?

- Конечно. Прямо завтра утром.

- Согласится?

- Откуда я знаю? Спрошу. Придешь после ужина к нему домой.

- К нему домой я не пойду.

Аннунциата не выдержала.

- И вот это он тоже вбил себе в голову. Что за ним следят.

- Следят?

- Якобы двое мужчин. Он их всюду видит.

- Не призраки, нет? - пошутила Тина.

- Это не шутки, - рассердился Мило. - Они здесь. Я их видел. Непрерывно наблюдают за мной. Пойди я к синьору Бруку домой, устроят так, что не дойду, я знаю.

Женщины переглянулись. Аннунциата беспомощно вздохнула.

- Видишь, как обстоят дела, дитя мое.

- Но все-таки устроить это можно, - сказал Мило. - Разумеется, если синьор Брук согласится. Я понимаю, что хочу от него слишком многого. Завтра я иду к доктору, Это на Виа Марцеллина, и я вечером последний пациент. К тому времени стемнеет.

Там есть черный ход через сад в переулок, за ним наверняка следить не будут.

- До тебя так и не дошло, что эти типы - плод твоей фантазии, - Аннунцита рассердилась не на шутку.

- Я ещё не слепой.

- Зато старый, а старикам вечно кажется, что за ними следят, подслушивают и все в таком духе.

- Это не фантазия! - Мило затрясло от гнева. - Я их видел десятки раз.

Положив руку ему на плечо, Тина, успокаивая, погладила его и сказала:

- Продолжай, пожалуйста, - и так взглянула на мать, что та умолкла. - Что дальше?

Ты выйдешь от доктора Гольдони через сад. А потом?

- Пойду дальше по Виа Канина до кладбища, там есть небольшая площадка, чтобы машины могли развернуться. В десять вечера там будет пусто. Не мог бы синьор Брук приехать туда? От Виале Микельанджело это не больше пяти минут. Сидя в машине, могли бы поговорить начистоту.

- Хорошо, папа, я его попрошу, - сказала Тина.

Харфильд Мосс в номере отеля писал своему компаньону Леопольду Кренфилду, занимавшемуся антиквариатом в Питтсбурге:

«Я абсолютно уверен, что напал на след чего-то великого, просто эпохального. Это подтвеждают все наши коллеги здесь, в Риме. Видно, новое чудо света, находка а ля Реголини и Галисса. Говоря «напал на след», я могу ошибаться, возможно, открытие уже сделано. Недавно появился метод, позволяющий получить представление о содержании гробницы гораздо раньше, чем попасть внутрь. В неё вводят зонды - бурят скважины как нефтяники - через которые освещают все внутри и заодно фотографируют. Так что можно точно знать, на что рассчитывать, вскрывая гробницу.

Если речь идет о богатом захоронении, его вскрывают дважды. Первый раз, как ты понимаешь, сугубо неофициально, и при этом извлекают ценнейшие предметы, прежде всего золото, и серебро, и вообще драгоценности. Потом гробницу тщательно приводят в первоначальное состояние и вторично, на этот раз официально, вскрывают в присутствии прессы и с обычной шумихой.

Съезжаются эксперты со всего мира, фотографируют, пишут ученые монографии, а содержимое гробницы с большой помпой помещают в какой-нибудь музей. Но настоящие сокровища, те, что извлечены при первом вскрытии, тем временем выгодно продают и тайно вывозят за границу, где они оседают в частных собраниях. На этот раз изюминка достанется фонду Мосса, я надеюсь, так что не удивляйся, если в ближайшем будущем мне понадобятся большие деньги в Тосканском банке. Будет это нелегко, я уверен, что Росси и Барнискони тоже пронюхали, что происходит, и их агенты наверняка прочесывают сейчас Флоренцию. Пожелай мне удачи…»

* * *

Придя домой и увидев Тину, Брук сразу понял, - она хочет ему что-то сказать. Но знал, что воспитание не позволит ей заговорить, пока он не пообедает.

Действительно, она выложила все, когда он доедал макароны.

- Но из-за чего все это?

- Я знаю, отец хочет слишком многого, - начала Тина.

- Но для чего все эти сложности? Почему ему просто не прийти сюда? Меня он угостил отличным вином, я бы ответил ему тем же.

- Сюда он прийти не может.

- Почему?

Тина вздохнула.

- Твердит, что кто-то следит за ним. Если попытается вас навестить, ему помешают.

Положив вилку и нож, Брук удивленно уставился на нее.

- Если за ним кто-то следит, почему не обратится в полицию?

- Полиция не может задержать тех, кто следит за ним.

- Господи, почему же?

- Потому что существуют они только в его воображении. Понимаете, когда с годами мастер теряет свой дар, ему не остается ничего, и появляются всякие безумные идеи. Рука его уже не та, что раньше, и голова тоже.

- А он в самом деле сдает? Те рамки, что он мне недавно сделал, просто великолепны.

- Работает он по-прежнему классно, но часто роняет вещи, те разбиваются.

Меркурио сказал… - Вдруг при воспоминании о том, что ей сказал Меркурио, кровь прилила к её лицу.

- Ну, - улыбнулся Брук, - так что сказал Меркурио?

Услышав её расказ, Брук даже не улыбнулся робкой попытке Меркурио её соблазнить, и сказал:

- Я знаю этого парня, и могу вам сказать, что он мне не нравится, и я ему не доверяю.

- Э ун финоккио, - фыркнула Тина и гордо вышла из комнаты с грязной посудой в руках.

Слова этого Брук не знал, но ясно было, что спросить о нем Тину он не может.

Спросил он у капитана Комбера, который пришел в магазин за книгой по физиономистике. Капитан расхохотался.

- Надеюсь, никто не назвал вас так?

- А что здесь смешного?

- «Финоккио» значит «голубой». Не спрашивайте меня почему. А почему мы называем голубых голубыми?

- Тина так назвала Меркурио.

- Меткое наблюдение, вам не кажется? Что он натворил?

- Насколько я понял, предложил ей нечто платоническое. Если позволит по вечерам водить её с собой по злачным местам, обещал замолвить слово за её отца.

- Тина - чертовски красивая девушка, - сказал капитан Комбер. - Удивляюсь, как ей мать позволяет оставаться одной с вами в доме.