В то воскресенье к десяти часам капитан уже позавтракал, выкурил первую трубку, посуда была вымыта, вытерта и убрана, диван, занимавший половину его миниспальни, застелен, и можно было садиться за работу к письменному столу под окном.

Но тут снаружи донеслись шаги. Кто-то поднимался к нему, и весьма торопливо.

Капитан засунул бумаги, за которые было взялся, в ящик стола, ящик запер, подошел к дверям и распахнул их раньше, чем постучали.

Там была Тина.

- Ага, - сказал капитан. - Проходите. Вы синьорита Тина Зеччи, да?

- Я… - Тина не могла перевести дыхание…

- Присядьте. По этой лестнице бежать не следует.

- Я…

- Не хотите воды? Вздохните поглубже. Несколько раз.

Тина овладела собой и смогла выговорить.

- Синьор Роберто. Его увели.

- Кто его увел?

- Полиция. Пришли вечером. Я узнала это сегодня утром от соседки, синьоры Колли.

Забрали и его, и машину.

- Давайте по порядку, - сказал капитан, как будто говорил с подчиненым, который ворвался к нему в каюту с докладом, что по борту - неприятель.

- Так вы сегодня утром пришли к Бруку и соседка вам сказала, что он арестован?

- Сказала мне синьора Колли, она так любит синьора Брука, была вся в слезах.

- О слезах потом. Нам нужны факты. В котором часу его взяли?

- Поздно. Поздно ночью.

- Кто-нибудь знает, почему?

- Из-за машины. Ее тоже увезли.

- Его отвезли в его же машине?

- Нет. Синьора Колли сказала, что за машиной приехала снова. Увезли её на грузовике.

- Она была разбита?

- Нет. Синьора Колли сказала, все было в порядке. Синьор Роберто в тот день ею пользовался.

Капитан задумался. Все это казалось ему бессмыслицей. Он сказал:

- Нужно идти к нашему консулу.

Сэр Джеральд был в саду, срезая секатором увядшие розы. Элизабет привела капитана и Тину к нему. Слушая их, он машинально пощелкивал секатором, словно разделяя рассказ на абзацы. История с машиной и для него осталась непонятной.

- Если машина была на ходу, почему не отогнать её своим ходом? Для чего увозить её на грузовике?

- Вы не могли попробовать выяснить, в чем тут дело? - попросил капитан.

- Я сейчас же позвоню полковнику Нобиле, - пропыхтел сэр Джеральд.

* * *

Полковник Нобиле, шеф флорентийской полиции, во время первого наступления генерала Оуэлла попал в плен и провел четыре года в лагере для военнопленных офицеров в Кении. Начальником лагеря был эсквайр из Плейстоу, майор гренадерского полка, с которым они подружились. И прежде чем кончилась война, полковник научился говорить на цветистом идиоматическом английском, как говорят в лучших кругах английского дворянства. Перенял он и предрассудки начальника лагеря, среди них - недоверие к чиновникам британских властей, льстивым мастерам хитрости и обмана. И единственный способ вести себя с ними - быть неприступным и осторожным.

И вот когда сэр Джеральд, не найдя полковника в комиссариате, заявился в его дом в Веллосгарде, принят он был очень сердечно, но ничего не добился.

- Дорогой друг, - сказал полковник, - я очень сожалею, что нечто подобное вообще моглг случиться. Я не знаю ещё всех подробностей, но, конечно скоро все выяснится. Не волнуйтесь, с ним ничего не случится. У нас преступников не держат в сырых подземельях, приковав их к стене, ха-ха-ха!

- Могу я с ним поговорить?

- Сожалею, но существует правило, что его вначале должна допросить полиция.

Глупо, конечно, но правило есть правило.

- Как долго это будет продолжаться?

- Максимум день-два. Я вас сразу поставлю в известность, обещаю. Не хотите по стаканчику перед обедом?

Сэр Джеральд вежливо отказался и вернулся в отвратительном настроении. Элизабет, капитан и Том Проктор уставились на него.

- Ничтожество! - рявкнул сэр Джеральд. - Недаром меня предупреждал мой предшественник! Разговаривает, как актеришка в оперетте, а мозгов как у пограничного столба.

- Но, думаю, не надо пока преувеличивать, - заметил Проктор. - Полиция не может держать Брука, не предъявляя ему обвинений, и как только они обвинят, мы узнаем, в чем дело. Явно произошла ошибка. Мы же знаем Роберта. Он бы ничего плохого не сделал.

- Только мы в Италии, не в Англии, - сказал капитан. - В Италии человек виновен, пока не докажет свою невиновность.

- Отчасти вы правы, - заметил сэр Джеральд. - Здесь существует государственный обвинитель и сложный судебный механизм. Главный здесь - городской прокурор - «прокураторе делла република» - Бендони, кстати, вполне разумный старик, но мелкими делами он вообще не занимается, и под ним - орды младших прокуроров, судебных следователей, судей и полицейских.

- И всем им нужно одно, - сакзал капитан. - Кого-нибудь отдать под суд.

- Вы преувеличиваете, - усомнилась Элизабет.

- Ни в коем случае. Кого бы полиция в чем не обвинила - неважно за что, за стоянку в неположенном месте или за убийство президента республики - человек этот будет виновен. Если нет - это пятно на мундире властей и гвоздь в крышку гроба причастных чиновников. За все мое пребывание здесь не было случая, чтобы кого-то оправдали. Если уж слишком явно невиновен, получает условный приговор.

Так что и волки сыты, и овцы целы.

- Абсурд! - Элизабет торопливо вышла из комнаты. Она была не в себе. Все трое мужчин молча глядели ей в след. Первым заговорил сэр Джеральд.

- Полагаю, до понедельника ничего не поделаешь, как вы считаете? - спросил он. - Я, пожалуй, чего-нибудь выпью.

* * *

В понедельник утром в приемной консульства на набережной появился неожиданный посетитель - профессор Бруно Бронзини. Он перешел к делу без обычного красноречия.

- Я был потрясен, когда мой сын Меркурио… - а он узнал от Тины Зеччи… - неужели это правда? Да, так я и думал. Хотя я был знаком с синьором Бруком только мельком, но совершенно ясно, - произошла дурацкая ошибка. В чем его обвиняют?

- Знай я это, чувствовал бы себя гораздо лучше, - сказал сэр Джеральд. - Мне до сих пор не позволили его навестить.

- Ну, это смешно, это нужно немедленно исправить.

- Вы можете это устроить?

- Конечно. Его арестовала полиция или карабинеры?

- Насколько я знаю, полиция.

- Тогда этим занимается полковник Нобиле.

- С полковником я говорил. Мы друг друга не поняли.

- Меня он поймет, - заверил профессор. Ждите звонка.