– Нет, не слишком. Меня больше интересовала мать.

– Та, которую убили.

– Да. Печально! Мы с ней не успели пожениться. И я после нее так и не женился. Тогда я даже не представлял, что состарюсь в одиночестве.

– Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?

Буэнг с трудом повернулся к нему всем корпусом.

Голова у него тряслась.

– Почему вы спрашиваете?

– У нас есть основания полагать, что она знала, кто ее родная мать…

– Дорогой мой, кто же не знает своей родной матери?

– Буэнг, в данном случае все несколько сложнее. Прошу вас ответить на вопрос. Дочь Хелене Локерт приезжала к вам?

– Нет. – Буэнг снова посмотрел вдаль. Порыв ветра взъерошил прядь седых волос у него на лбу. – Ни разу, – негромко повторил он. – Значит, мне судьбой предначертано умереть в одиночестве… Я даже не представлял…

– Вы решили не жениться после того, как Хелене погибла? – спросил инспектор.

– Хелене понимала, что в жизни не все просто.

– Она знала, что у нее есть соперницы?

– На самом деле никаких соперниц не было. Жениться я хотел только на Хелене.

– Однако в полиции предполагали, что кто-то из соперниц мог…

– Я не соглашался с тем, что предполагали в полиции.

– У вас имелись свои соображения относительно того, кто мог ее убить?

– По-моему, Хелене убил кто-то из ее бывших.

– Но свидетели – многочисленные свидетели – утверждали, что видели женщину, которая шла по улице, где жила Хелене. Та женщина очень странно себя вела. И было это приблизительно в то время, когда убили Хелене.

– Да, действительно, но из всех мужчин они проверяли только одного – отца девочки, а у него было алиби. Хелене была симпатичной женщиной…

– Но свидетели…

– А может, он переоделся? Мужчины, бывает, переодеваются в женское платье.

– С тех пор прошло много лет, – вздохнул Гунарстранна. – За прошедшие годы вы, наверное, часто думали о том, что случилось. Вы уверены, что…

– Вот вы напомнили мне о Конни, – перебил его Буэнг. – И об Оде-Беате…

– И о Грете Рённинг, – прочел инспектор. – И о Биргит Стенмо…

– Да… – отозвался Буэнг и замолчал. Видя, что полицейский не отвечает, он спросил: – И что?

– Других имен у меня в списке нет, – ответил Гунарстранна, кашлянув.

Буэнг снова развернулся к нему всем телом и заглянул прямо в глаза.

– Мне пора. – Он с трудом поднялся на ноги. – Я устал.

Гунарстранна смотрел вслед старику, ковылявшему по тропинке к дому престарелых. Буэнг совершенно не похож на убийцу. Но по опыту инспектор знал, что внешность часто бывает обманчивой.

Он достал сигарету, закурил, глубоко затянулся. Закинул ногу на ногу и задумался. Почему он не злится? Странно… Через секунду что-то заставило его повернуть голову. У входа стояла та самая милая женщина в длинной юбке и платке. Заметив, что он на нее смотрит, она смущенно взмахнула рукой и, зажав под мышкой какие-то бумаги, направилась к нему. Она остановилась у скамейки. Гунарстранна встал и непроизвольно улыбнулся, когда понял, что они с ней одного роста.

– Вы хорошо знаете Буэнга? – спросила женщина после того, как они сели.

– Я полицейский. – Гунарстранна вздохнул и покачал головой. Его собеседница молча смотрела на него, ожидая продолжения. – И приехал расспросить его об одном старом деле.

– К нему почти никогда никто не приходит, – сказала она.

Гунарстранна с трудом улыбнулся.

– Моего визита он тоже не ждал. – Инспектор покосился на свою собеседницу. Прочел ее имя на табличке, прикрепленной к платку: Туве Гранос. Она напустила на себя серьезный вид, но вскоре снова улыбнулась своей обезоруживающей кривоватой улыбкой.

– Обычно он словоохотливый, любит с кем-нибудь поговорить.

– Но наверное, не о себе, – заметил Гунарстранна.

– Верно. – Туве Гранос улыбнулась.

Гунарстранне не хотелось прекращать разговор.

– Здесь хороший сад, – заметил он. – Красивые бегонии.

– Да. – Она показала на уродливый розовый куст перед ними. – Но с ним мы уже ничего не можем поделать.

– Розы нужно подрезать у корневища. – Гунарстранна кивком указал на бледно-зеленый, шипастый отросток. – Когда такое происходит, значит, куст пошел в рост.

– Да что вы! – заволновалась Туве. – Наконец-то встретила человека, который понимает, в чем дело. Полицейский, который разбирается в цветоводстве!

– Я просто люблю цветы… это мое хобби.

– Представляю, какой у вас красивый сад.

– Нет. – Он покачал головой. – Но у меня есть домик в горах… – Заметив, что она с интересом склонила голову, он продолжал: – О чем он любит говорить?

– Что?

– Буэнг… вы назвали его словоохотливым. О чем он любит говорить?

– Вы хотите еще раз попробовать? – спросила Туве.

– Нет… не уверен, что дело того стоит. – Он убрал окурок в спичечный коробок и осторожно закрыл его. – Он свидетель по одному очень старому делу… более чем двадцатилетней давности. Я даже не знаю, хорошо ли он помнит все, что тогда случилось.

– Мы называем его Элвисом, – вдруг сказала Туве.

– Почему?

– Он поет, как Элвис. И может быть, немного похож на Элвиса Пресли. – Она хихикнула. – Хотя вряд ли сможет так двигаться.

Гунарстранна кивнул:

– У него болезнь Паркинсона, да?

– Да.

Оба замолчали. Она как будто о чем-то задумалась.

– Скажите, у вас есть какое-нибудь удостоверение? – вдруг спросила Туве, снова очаровав его своей улыбкой.

Гунарстранна достал бумажник и показал ей удостоверение.

– Красивая фамилия, – заметила она.

– Главное, редкая, – ответил Гунарстранна.

– Он немножко соблазнитель, – сказала она. – Элвис… то есть Буэнг.

– Представляю себе.

– Поэтому он никогда не рассказывает о себе.

Инспектор кивнул:

– В последнее время у него было много посетителей?

– К нему редко кто-нибудь приходит, – вздохнула Туве. – Вот почему я так обрадовалась, когда сегодня увидела вас. Все-таки событие!

– Когда к нему в последний раз кто-то приходил?

– Понятия не имею, но, наверное, давно.

– Вы совершенно уверены, что за последние две недели к нему никто не приходил?

– Точно сказать не могу.