– Так оно и было, – сказал Торм. – 12 мая прибыл межпланетный корабль, который не привез ни моей жены, ни Элля, а только известие, что врач отложил еще на некоторое время ее отъезд. Я впал в отчаянное настроение, которое еще усилилось, как только я узнал о политических событиях и о прекращении мирного положения. Мой долг звал меня немедленно в Германию. Хотя с этого дня сообщение полюса с Германией было прервано, я узнал из иностранных газет о мобилизации. Но как мог я вернуться на родину? Воздушные корабли больше не отправлялись в Германию, а на мою прямую просьбу дать мне место на воздушном корабле, отправлявшемся в Англию, мне заявили, что я в качестве офицера ландвера должен быть задержанным на все время военного положения. Я начал придумывать сотни планов побега. Пользуясь на полюсе свободой, я мог достаточно изучить устройство воздушных кораблей, и в один прекрасный день, добыв аппарат для вдыхания кислорода, забрался внутрь корабля, который должен был отбыть через несколько часов. И действительно, корабль поднялся. Мы летели наверно больше десяти часов, и мой кислород приходил к концу. Наконец я почувствовал, к неописуемой своей радости, что корабль начинает опускаться. Через некоторое время я ощутил толчок: корабль коснулся Земли. Где мы были – в Александрии или Новом Орлеане, в Сахаре или Китае? Еще с добрый час слышал я голоса и шаги, потом все стихло. Я осторожно вылез из своего убежища. Внутренность воздушного корабля была слабо освещена флуоресцирующим светом. Марсиане спали. Я пробрался к выходу и благополучно достиг лестницы. Люк был открыт, но на самой верхней ступеньке лестницы сидел марсианин, в шлеме, предохраняющем его от земного притяжения. Я почти достиг верха лестницы, когда он окликнул меня. Я не отвечал. Тогда он схватил меня, крича: "Это Ват! Что тебе надо здесь?" В то же время он нажал сигнальный звонок. Я не помню ясно, что было дальше. Я слышал только крик боли, который испустил марсианин, получивший от меня удар кулаком, по голове. Я видел, как он свалился с лестницы. Сам же я вылез на крышу корабля, спустился оттуда на Землю и бросился бежать. Ночь была звездная. Я бежал под гору, так как воздушный корабль остановился на холме. Под ногами я чувствовал короткую траву, надеялся найти где-нибудь такое место, в котором можно было бы спрятаться от первых ночных полетов марсиан. Затем я намеревался итти искать приюта у жителей неизвестной мне страны. Я шел всю ночь. На рассвете я съел остаток провизии и продолжал путь. Скоро я встретил толпу туземцев. Люди с криками бросились ко мне, стреляя из длинных ружей. Однако, в меня они не целились. Сперва я испугался, но вскоре оказалось, что это – обычный знак приветствия: я был принят ими, как почетный гость, – и они жестами приглашали меня следовать за ними. Мы скоро пришли в селение, где я провел несколько дней. Затем туземцы повезли меня к югу. После многих дней пути мы достигли большого города. Это была Лхасса, столица Тибета, резиденция Далай-Ламы. Тибетцы были поражены появлением с небес светящегося воздушного корабля и приняли это за чудо. Поэтому они встретили меня в Лхассе с большими почестями, но не выпускали меня из города. Так я провел там целый год. Но, наконец, пришло освобождение. Вы, конечно, знаете, что марсиане устроили на тибетском плоскогории огромные излучительные поля и собирают там в течение всего лета солнечную энергию. Сухость тамошнего климата и высокое положение страны – 5000 метров над уровнем моря – особенно благоприятны для их организма. Корабль, с которым я прибыл, занимался первыми изысканиями; но вскоре стали пребывать один за другим марсианские корабли, и в Тибете появилось много марсиан. Тибетцы взволновались этим и обратились к китайскому правительству Меня же они считали первопричиной чудесного появления чужеземцев с неба. Поэтому мне разрешили примкнуть к каравану, который отправлялся в Индию через Гималаи. После многих приключений, на которых я не буду останавливаться, добрался я до Калькутты Я еще обладал довольно значительной суммой немецких денег. Узнав из газет о маршрутах воздушных кораблей, я сел на корабль, отправлявшийся из Калькутты в Лондон, и через Тегеран, Стамбул и Вену попал в Лейпциг. Из Лейпцига же с первым поездом я приехал во Фридау. И прежде всего направился сюда. Однако, я ни с кем не говорил и ничего не знаю о происшедших переменах. Скажите же мне, какова была наша судьба в войне с Марсом?

Грунте спокойно слушал повествование Торма и не обратил никакого внимания на последний вопрос.

А были при вас в Тибете какие-нибудь аппараты?

– Да! Но…

– Так ведь вы же могли сделать интересные наблюдения?

Торм печально улыбнулся,

– Времени у меня было достаточно, – заметил он, – и я их много сделал, но сперва я хотел бы…

– Ах, простите, – перебил его Грунте, – вы ведь знаете, какой я нелюбезный хозяин; я вам должен был прежде всего предложить поужинать. Но только у меня во всем доме ничего нет…

– Ничего, я только что ел и пил, – успокоил его Торм.

– Тем лучше, – облегченно сказал Грунте, – Но вы ведь у меня останетесь ночевать?

Это я принимаю с благодарностью. Мне не хотелось бы останавливаться в гостинице. Завтра я еду в Берлин.

– А бы не хотите предупредить вашу жену о своем прибытии-? Можно было бы послать служителя на телеграф…

– Нет, не надо. Но адрес ее вы мне дайте.

Грунте начал искать.

Торм опять спросил его:

– Что же привело нас к такому положению?

Грунте рассказал ему, что вскоре после исчезновения Торма, 30 мая, в Берлине должен был быть смотр войскам. Парад принимал сам монарх, явившийся в окружении многочисленных немецких князей и генералов. Неожиданно, в самый разгар торжественного смотра, в ясном весеннем небе появились марсианские воздушные корабли, и часть их окружила главнокомандующего!

– Все к своим частям! – скомандовал он.

Офицеры поскакали.

– Назад! Дорога закрыта, – загремело с неприятельских кораблей.

Офицеры, не обращая на это внимания, продолжал скакать. Но ни один не смог переступить черты, намеченной кругом воздушных кораблей. Неведомая сила отбрасывала назад и лошадей, и всадников. А кольцо кораблей все сужалось и сужалось. Батальонные командиры, видя, что их начальники не могут добраться до них и что неприятельские корабли предпринимают какие-то действия против императора, повели свои части к месту, где последний находился с князьями и генералами. Храбрые солдаты и офицеры все время сохраняли полную дисциплину. Но никто из них не мог перейти нигилитовой зоны.

Монарх мрачно смотрел на все происходящее.

– Господа! У нас один выход – прорваться, – сказал он и, обнажив шпагу, пришпорил коня.

– Подождите! Сперва мы! – воскликнул старый генерал фон-Доланг и поскакал галопом к запретной черте.

Навстречу ему с криками "ура!" бросились гвардейские кирасиры. Но тут произошло нечто необычайное. В воздухе появилась какая-то темная масса. Как широкая лента, сопровождаемая воздушными кораблями, опустилась она перед первыми рядами кирасир. Это было так ошеломительно, что над громадным полем пронесся крик ужаса. Все смешалось: лошади и всадники. Туча пик, сабель и ружей взлетела к черной массе и повисла в ней. Потом оружие рухнуло вниз, и нигилитовые волны уничтожили его. Три раза прошлась по полю магнитная лента. Когда она приблизилась к пехоте, солдаты почувствовали, что ружья вырываются у них из рук неведомой силой и влекутся в высоту. Те, кто старался не выпускать оружия, сам поднимался на воздух и затем тяжело падал вниз. В несколько минут первый гвардейский полк был разоружен. Скоро вся армия была сделана небоеспособной. Артиллерия была истреблена.