– Сюрприз? Обожаю сюрпризы!

– Да, поэтому позволь мне привести себя в порядок. – Она расправила носовой платок и разложила на письменном столе. – Переоденемся оба к обеду, хорошо? А потом подожди меня у подножия лестницы, обещаешь?

– Да, но что за сюрприз?

– Не скажу, иначе какой же это сюрприз? – Она начала выпихивать его из спальни. – Скоро все узнаешь.

Часом позже, после нескольких компрессов с холодным чаем, приготовленных Ривз, лицо Эди приобрело нормальный вид: припухлость ушла, краснота исчезла, а легкий слой пудры завершил дело. На этот раз она остановила свой выбор на вечернем платье из синего шелка. Ривз уложила ее волосы в высокую прическу, и лишь несколько завитков падали на лоб и обрамляли лицо. Даже ей самой понравился ее вид.

– Ривз, ты превзошла самое себя! – глядя на свое отражение в зеркале, воскликнула Эди. – Спасибо.

Горничная улыбнулась.

– Чудесно. Если вы позволите еще чуть-чуть припудрить лицо и немного подкрасить губы, то…

– Но только никаких подкладок в корсет. Я не хочу. – Она сделала паузу, поглаживая шелк. – Хотя, кажется, это я уже говорила.

Она рассмеялась, и горничная, расправив кружево на плече, присоединилась к ней.

– Как приятно видеть вас счастливой, ваша светлость.

– Да. Я счастлива, – кивнула Эди и только сейчас поняла, насколько правдивы ее слова, хотя еще час назад сомневалась в этом. – Признаюсь, Ривз, я хотела бы выглядеть так, чтобы герцог не мог отвести от меня глаз.

Горничная улыбнулась:

– У вас замечательный муж, ваша светлость.

– Да, – согласилась Эди, всем сердцем разделяя ее мнение. – Пожалуй, мне стоит поторопиться и спуститься вниз, иначе до обеда не успею показать ему подарок.

Она отвернулась от зеркала и быстрым шагом направилась к выходу, но у двери задержалась:

– Ривз, считай, что у тебя сегодня выходной. До утра ты мне не понадобишься. И возьми Нюхлика на ночь к себе в комнату, хорошо?

Затем она вышла в коридор и спустилась вниз, где ее ожидал Стюарт. И когда он поднял голову и она увидела выражение его лица, стало ясно, что теперь ее жизнь пойдет совсем по-другому.

– Я купила кое-что, пока ты был в отъезде, – сообщила Эди, – и мне не терпится это тебе показать… Пойдем со мной.

Они шли по коридору мимо библиотеки, он ни о чем не спрашивал, но когда миновали музыкальную комнату и бильярдную, понял, что осталось лишь одно место, куда она могла его привести.

– Бальный зал? – Он удивленно приподнял брови. – Эди, что нам там делать?

– Увидишь. – Она распахнула двери. – Входи.

Он последовал за ней в сверкающий позолотой белый герцогский зал, но едва вошел, как застыл в изумлении, поняв, что за подарок приготовила ему жена.

– Музыкальная шкатулка миссис Маллинз? Ты все-таки купила ее?

– Да, купила. А теперь встань сюда. – Она подошла к инструменту, который стоял на подходящей подставке у стены, и взялась за ручку. И спустя мгновение чарующие звуки вальса заполнили зал. Штраус, узнал Стюарт, «Весенние голоса». Она повернулась и подошла к нему, остановившись на том же расстоянии, как тогда, когда они впервые увидели друг друга на балу в Хандфорд-Хаусе. И когда он чуть-чуть улыбнулся и взглянул на нее, вопросительно приподняв брови, ее сердце подкатило к горлу.

– Всего два шанса, Стюарт, и это один из них. – Она замолчала в ожидании. – Я здесь. Музыканты играют Штрауса. Потанцуй со мной.

– Что? Здесь? Сейчас? – Что-то похожее на панику отразилось на его лице. – Эди, я же говорил, что с танцами покончил.

– Понимаю, тебе трудно танцевать, но поскольку и для меня это непосильная задача, возражать не стану. Тебе не нужно кружить меня по залу. Просто обними, и будем слушать музыку…

Растроганный до слез, он выждал несколько мгновений, прежде чем заговорить.

– Думаю, что смогу немного больше.

Он подошел к ней, не той грациозной походкой леопарда, как тогда, в Хандфорд-Хаусе, а как ее муж, любовник и лучший друг, остановился и протянул руку.

– Я могу пригласить вас на танец, миледи?

– Конечно, ваша светлость.

Стюарт вывел ее в центр зала, они встали в нужную позицию, и он взял обнял за талию. Эди опустила свободную руку ему на плечо, как помнила из своего небольшого опыта.

На этом сходство заканчивалось. На этот раз партнер был выше ее, не толкал и не старался контролировать ее движения. И это он вел ее в танце, медленно двигаясь, стараясь не наступить ей на ногу. Она понимала, насколько это трудно, как ему больно, и не только физически, но, возможно, и эмоционально, и после нескольких шагов остановилась, так как получила то, что хотела.

– Я думаю, нам нужно немного потренироваться, – заметила Эди с улыбкой.

– Пожалуй, ты права, – пробормотал Стюарт, с неловким видом глядя под ноги.

– В этом нет ничего сложного, да и времени у нас предостаточно. Правда?

Он поднял на нее свои невозможные серебристо-серые глаза и пронзил взглядом насквозь, будто в душу заглянул.

– Конечно.

– Я люблю тебя, – прошептала Эди и поцеловала мужа в губы. – И думаю, любила всегда, с первой встречи, просто боялась признаться себе в этом.

– Уверен: я чувствовал то же самое. – Он обнял ее и привлек к себе.

Она увидела, как его ресницы дрогнули и легли на щеки, вдохнула запах сандалового мыла, а потом почувствовала вкус его губ.

«Стюарт… Моя любовь».

Эди прижалась к нему и, всем телом ощутив, насколько он возбужден, обрадовалась: значит, она желанна.

Наконец она оторвалась от него и – сама непосредственность! – предложила:

– Давай займемся любовью?

Его рука замерла у нее в волосах, от шока пропал дар речи.

Эди прикусила губу, соображая, как бы лучше выразить то, чего хочет.

– Должна тебя предупредить, мне нужно тренироваться не только в танцах, но и… во многом другом.

Придя в себя, Стюарт рассмеялся, и его легкое дыхание овеяло ее лицо.

– Мне нужна практика, как можно больше практики.

– Ты действительно этого хочешь? – смешинки в его глазах сменились нежностью – выражение, которое она так любила.

– Да, – решительно отозвалась Эди, – причем прямо сейчас.

Его лицо осветилось радостью, кровь быстрее побежала в жилах.

– Ты уверена?

– Да. – Их пальцы переплелись, и она потащила его через комнату к двери.

– Намерена взять бразды правления в свои руки?

– При первой же возможности, – шепнула Эди, и он рассмеялся.