– Пф… – раздраженно фыркнул Джек.

– Джентльмены, – продолжил Стюарт, упираясь ладонями в стол и глядя на бумаги, – к сожалению, один я сделать этого не могу: мне нужна ваша помощь.

Все четверо кивнули, но на этот раз первым заговорил Николас:

– О чем разговор? Говори, что надо делать?

– Ты уверена? – спросила Джоанна, поворачиваясь от вагона и глядя на сестру. Ее хорошенькое личико под полями соломенного капора исказила гримаса сомнения. А карие глаза метались из стороны в сторону, как у испуганного зверька, который искал, куда бы сбежать. – Я думаю, что лучше было бы подождать возвращения Стюарта.

– Это невозможно, – со вздохом возразила Эди. – Новый семестр в Уиллоубенке начинается в понедельник. У тебя осталось всего два дня, чтобы успеть. И потом, не знаю я точно, когда вернется Стюарт.

– Через неделю, ты же сама говорила, и вроде Ривз… так сказала. Прошло десять дней с тех пор, как он уехал. И я уверена, что он скоро вернется, – может быть, даже сегодня. Я должна подождать, ведь мы с ним не успели попрощаться.

Раздался резкий свисток, возвещая о скором отправлении поезда, и Эди, обняв сестру за плечи, сказала:

– Я уверена, Стюарт поймет, почему ты не дождалась его. А теперь тебе пора в вагон, солнышко. Пройдет всего три недели, и мы увидимся.

– Откуда мне знать, – нахмурилась Джоанна. – Вдруг ты сбежишь от него? Ты же сама говорила, когда он вернулся из Африки…

Эди пыталась вспомнить, при каких обстоятельствах говорила нечто подобное, и не могла не удивиться, как две недели могут изменить человека и его мысли о предстоящей жизни.

– Я не оставлю его.

– Обещаешь?

– Да, обещаю. – Эди расцеловала сестру в щечки и развернула лицом к поезду, но поскольку Джоанна все еще сопротивлялась, вздохнула и подтолкнула ее к вагону. – Я когда-нибудь нарушала данное обещание?

Джоанна пожала плечами, оглядела платформу и покачала головой.

– Нет.

– Тогда пора. Твой первый свободный день через три недели, и мы со Стюартом навестим тебя.

– А Нюхлика привезете?

– Непременно, – пообещала Эди.

Сомнение все же не покидало Джоанну.

– А как же ты, одна в этом огромном доме? Ведь тебе будет тоскливо в полном одиночестве, пока Стюарт не вернется?

– Ничего, я справлюсь.

Эди бросила взгляд на клубы пара, и, слава богу, на сей раз Джоанна повернулась к вагону, но поднялась не сразу.

– Ты уверена? Дом такой огромный.

– Я уверена, солнышко. А теперь поднимайся в вагон. Миссис Симмонс тебя уже заждалась.

Наконец Джоанна вошла в вагон, но, так же как прежде, тут же подбежала к первому окну и, открыв его, быстро-быстро заговорила:

– Хорошо, я поеду в эту школу, раз так нужно. Но если ты оставишь Стюарта и сбежишь, он узнает, где тебя искать. И это не пустая болтовня: я помню, как говорила, что на твоей стороне, но все равно скажу ему, честно, потому что обещала перед его отъездом…

– Что? – удивилась Эди. – Когда это было?

– За обедом, когда ты ушла к себе. Он сказал, что ему придется уехать ненадолго.

Эди уцепилась за слова сестры.

– Так, значит, у тебя была возможность попрощаться с ним?

– Сейчас это уже не имеет значения, – отмахнулась Джоанна. – Он сказал, что должен срочно вернуться в Лондон, и когда я спросила зачем, ответил, что у него там дела. А еще сказал, что вы поссорились, ты расстроена и мне не следует говорить об этом с тобой или задавать вопросы, но я должна окружить тебя любовью и заботой. И он надеялся вернуться до того, как я уеду в школу, но точно не знал когда, и тогда взял с меня обещание предупредить его, если ты вдруг решишь сбежать… Он сказал, что виноват, что сотворил какую-то глупость… но это не повод его бросать.

– Он так сказал? – ахнула Эди. Это подтверждало опасения, возникшие после его отъезда.

– Да, поэтому…

Снова раздался резкий свисток, поезд дернулся, и Джоанна, покрепче вцепившись в оконную раму, высунулась в окно.

– Так что не вздумай сбежать, Эди, или мне придется сказать ему… – Слезы брызнули из ее глаз. – Я клянусь. Я… я…

Эди тоже была близка к тому, чтобы разрыдаться, но сдерживалась, ради Джоанны.

Надеясь, что сестра ее слышит, несмотря на нарастающий грохот поезда, она крикнула:

– Я не собираюсь никуда бежать. Обещаю.

Она подождала, пока голова сестры исчезнет, и только тогда заплакала. И продолжала стоять на платформе, пока поезд не скрылся из виду. Разве можно предугадать, что придет в голову Джоанне?

– Нет-нет, Генри, я хочу, чтобы портрет Стюарта висел справа от моего портрета, – говорила Эди дворецкому, стоя в портретной галерее. – Справа, вы понимаете?

Уэлсли деликатно кашлянул.

– Вдовствующая герцогиня всегда настаивала, чтобы портрет герцога висел слева от ее портрета, ваша светлость.

Итак, все сначала, подумала Эди. Почему даже такой простой вопрос, как развешивание портретов, вызывает спор?

– Я уверена, восьмой герцог отлично выглядел слева, – согласилась она. – Но я хочу, чтобы портрет девятого герцога висел справа от моего портрета.

Уэлсли вздохнул. Это был вздох страдающего английского дворецкого, обязанного найти общий язык с американской герцогиней, которая понятия не имеет о существующем порядке вещей.

– Увы, ваша светлость, но в Хайклифе так не принято.

– Вполне допускаю, – ответила она так, как говорила всегда: вежливо, но твердо. – Но…

– Ваша светлость! – Голос Ривз, которая появилась в дверях в конце длинной галереи, прервал их спор. – Он вернулся… Герцог вернулся. И сразу прошел в ваши комнаты. Я сказала, чтобы его светлость подождал там, и отправилась искать вас.

Эди быстрым шагом пересекла галерею, но к Ривз почти подбежала.

– В моей комнате?

Ривз кивнула, и Эди бросилась бежать, но тут же остановилась.

– Уэлсли, подарок его светлости?

Дворецкий с пониманием посмотрел на нее.

– Я следовал инструкциям, ваша светлость.

Она кивнула и повернулась к двери, но выходя из галереи, остановилась.

– Надеюсь… И повторяю, Уэлсли: справа.

Когда она вышла, тяжелый вздох дворецкого эхом прокатился по галерее.

Оказавшись вне зоны видимости прислуги, Эди побежала по коридору к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, поднялась наверх. Чтобы отдышаться и собраться с духом перед встречей, ей пришлось остановиться.