Каро бросил на Саффу обиженный взгляд и продолжал:

— Мерлин Эрраде, Вы пытались принудить к чему-либо эту девушку?

— Мне нет нужды девушек принуждать, они со мной сами соглашаются.

— Лин, отвечай по существу! — тихо прорычал король и я понял, что дурака валять пора завязывать.

— Я ее не принуждал. Мы сидели на диване, беседовали. Думаю, если бы Саффа не появилась и не дала мне в лоб, мы по обоюдному согласию переместились бы в спальню и… хм… Ваше величество, Вы уверены, что хотите услышать, что было бы дальше?

— Твои фантазии на тему, что было бы, меня не интересуют! — отрезал король.

Психует наше омолодившееся величество. Наверно сокрушается, что в его случае поблизости не оказалось никого, кто мог бы ему в лоб дать.

— Ты маг, почему не почувствовал что от нее пахнет этим… Саффа?

— Сиатрисом пятилепестковым, — подсказала волшебница.

— Я в травах не силен, — признался я и не удержался, поддразнил Каро, — но Саффа обещала дать мне пару уроков. Особенно по части афродизиаков. Чтобы я в другой раз не попадался.

Каро пошел пятнами. Кажется, до него окончательно дошло, что Саффа не собирается хранить на меня обиду из-за такой глупости.

— Хорошо, спасибо, Каро, дальше я сам, — сказал Вальдор, злорадно так улыбаясь, и обратился к отцу, — Терин Эрраде, что Вы чувствовали, когда… хм… обратили внимание на эту девушку?

— Странные вопросы ты, Валь, задаешь, — вмешалась мать, — как будто сам не знаешь, что он чувствовал!

— Дуська! — прошипел Вальдор и тут же поправился, — Княгиня, я хотел бы услышать ответ Вашего мужа. Итак, князь?

— Дураком последним я себя чувствовал, — неожиданно заявил отец. — Умом понимаю, что не нужна она мне, что лучше супруги моей никого и быть не может, но при этом будто сам не соображал что делаю. Хотелось девушку эту… хм… для начала куда-нибудь увести, остаться с ней наедине и…

На этом месте мать не выдержала и весело захрюкала, не обращая внимания на укоризненный взгляд Вальдора.

— Ой, хи-хи-хи, ой, Теринчик, старый ты ловелас! Я с тебя не могу! Ха-ха-ха, ты на девушку-то глянь, она от ужаса сейчас не то что в обморок грохнется, а помрет на фиг!

Фрейлина действительно приобрела нездоровую бледность, лицо ее выражало такой ужас, что на нее даже смотреть страшно было.

— Я не виновата! — пролепетала она и попыталась упасть в обморок.

Саффа в одно мгновение оказалась рядом с ней, подхватила и сунула под нос какой-то пузырек. Тайя шумно вздохнула и попятилась от волшебницы, заверещав:

— Она мне какой-то яд понюхать дала! О, боги, за что? Я не виновата! Не виновата я, что он за каждой юбкой гоняется! Теперь я умру! Ааааа….

Заунывный вой был прерван звонкой оплеухой.

— Считай, что это было противоядие, — посоветовала Саффа, потирая ушибленную ладонь.

Получив по физиономии от волшебницы, девица начала говорить. В ходе краткого, но выразительного рассказа, выяснилось: мазь ей дала ее мать с наказом применить в нужный момент. Маменька этой юной нахалки, мол, таким образом замуж вышла, и отбоя от кавалеров у нее просто не было. Маменька не стала бы возражать и против того, чтобы ее дочка стала возлюбленной какого-нибудь высокопоставленного мужчины. А куда уж выше короля! Я, однако, унюхав снадобье, повел себя странно — бросился не на обезьянку, а на стоящую с ней рядом Селину, которая такому повышенному вниманию рада не была.

— Кстати, Валь, а почему? — спрашивает Дуся.

— А я откуда знаю?

— Вероятно, Ваше величество, Тайя просто не соответствовала Вашему идеалу красоты, — тихо произносит Саффа.

— Красоты? — переспрашиваю я, — да эта Тайя ваша вылитая обезьянка! Мелкая, тощая, глазки выпученные… А в Селине хоть есть, за что подержаться.

— Не скажи! — вмешивается Терин, после чего Дуся начинает злобно шипеть:

— Мне кого из Вас водой облить?

— А я здесь при чем? — удивляюсь я, и княгиня уточняет:

— Я имела ввиду Терина и обезьянку твою. Может, на ней снадобье еще осталось? А?

— Не нужно никого здесь поливать! Саффа, я правильно тебя понимаю, что под воздействием этого зелья мужчины себя перестают контролировать?

— Ну, не то, чтобы полностью…

Волшебница видит мой предостерегающий взгляд и продолжает:

— Перестают, Ваше величество.

Я поворачиваюсь к Аннет и молча смотрю на нее. А она — на меня. Я первым не выдерживаю.

— Дорогая, теперь ты понимаешь, что была не права по отношению ко мне?

Аннет опускает взгляд и секунд через пятнадцать отвечает:

— Да, Вальдор, я была не права. Прости меня!

— Но, Валь! — восклицает Дуся, но ее собственный супруг нетерпеливым жестом велит ей замолчать. Интересно, а что она сказать-то хотела?

— Прости меня, дорогой! — восклицает королева, — я не знала!

— Да как ты вообще осмелилась? — ворчу я, и тут же понимаю, что, в общем-то, и не зол. И вообще, такое я чувствую облегчение, что хочется простить буквально всех, в том числе и обезьянку, и даже мамашу ее. Кстати, с последними пусть Каро разбирается.

— Ладно, — говорю, — с тобой, Аннет, мы еще побеседуем. А ты, Каро, распорядись, чтобы обвиняемую увели. Я потом решу, что с ней делать. И да, пусть ей принесут что-нибудь переодеться. Она же мокрая!

Я удовлетворен. Но, видимо, витает в воздухе что-то такое, остатки этого пятилепесткового, потому что мое удовлетворение кажется несколько неполным. Иными словами, я время от времени кошусь на очаровательно помолодевшую Аннет, и мысли мне в голову приходят вовсе не об управлении государством.

Разные мысли в голове бродят. С одной стороны, часть меня надрывается в вопле, что нельзя ей спускать то, что она со мной сделала, а другая… другая говорит о том, что я столько лет с ней прожил, и так и не удосужился изучить жену, как следует. Курица… Это курица обставила меня. Жестоко. Пожалуй, стоит называть ее как-то иначе. Какой-то другой птицей. Хм, ястребом… Как-то пафосно. Индюшкой? Неуважительно.

От этой мысли у меня на физиономии появляется улыбка. Видимо, недобрая, потому что Аннет косится на меня несколько испуганно. Да это мне пугаться надо, а не ей! Как бы ей так помягче намекнуть на то, что я мог бы подумать о ее прощении, если бы она подумала о моем удовольствии?

— Вальдор, — вдруг мягко произносит Аннет, — мне кажется, наши гости хотят отдохнуть. Ты не устал?

Я? Ну не так, чтобы очень, хотя…

— День был напряженным, пожалуй, — говорю я, а сам на жену кошусь. Настолько ли напряженным он был, чтобы, действительно, пойти спать?

Ладно, гости торжественно удаляются. Для тех, кто еще не определился, где им отдыхать, я