уже подумывал, не заказать ли второй. Лёгкое веселье должно было начать поднимать настроение, что в сложившейся ситуации могло сыграть не последнюю роль.

Отыскав глазами Илью, полковник, войдя в зал, огляделся.

То, что атмосфера не пришлась по вкусу, было написано у Гришина на лице. Гримаса брезгливости с долей удивления, от которой за версту разило вопросом: «Почему здесь»?

Преобразившись, полковник подал знак, означающий: «Я вас вижу».

— Илья Николаевич!

Протянутая рука означала частично приветствие, частично — продуманную хитрость. «После последней встречи кое-что изменилось, поэтому давайте начнём с нового листа».

Богданов руки не протянул.

— Так. Понятно, — соображая, как следует вести себя дальше, проговорил Гришин, — разговор предстоит провести без понимания друг друга.

— Интересно, на какое понимание может рассчитывать человек, имеющий отношение к смерти другого человека? Я уж не говорю о том, что умерший — мой отец.

— Ваш отец умер от инфаркта.

— Вопрос, кто довёл его до него? Жил человек, ничто не предвещало кончины, и тут появляется господин Гришин, угрожает, ставит ультиматум, обещает нагрянуть с обыском.

— Интересно знать, как бы вы поступили на моём месте?

— Я?

Ожидая чего угодно, но только не того, что полковник предложит почувствовать себя в его шкуре, Илья вместо того, чтобы ответить, указал на стул.

— Присаживайтесь. В ногах правды нет, это вы знаете не хуже меня.

— Интересное замечание.

— И знаете почему? Потому что такие понятия, как совесть, честь чужды вам по крови, я бы даже сказал по состоянию души.

— Вы меня для чего пригласили? — изменился в лице Гришин. — Для чтения проповедей?

— Боже упаси! — взмахнул руками Богданов. — Пивка попить, дела обсудить.

— В таком случае советую в дальнейшем не обращаться к философии. Пить пиво, есть креветок приятнее, чем переходить на личности. Мне это, знаете ли, вот уже где.

Проведя ребро ладони по горлу, полковник призывал Богданова сменить тему.

Илья понял это по тому, как изменились глаза Гришина, настороженные, обеспокоенные, те будто чего-то боялись, отчего взгляд полковника не выглядел столь уверенным, каким выглядел в дни первых встреч.

«Первый раунд господин полковник проиграл, — подумал Илья. — Если так дальше пойдёт, быть вам битым за все ваши злодеяния, что будет являться верхом справедливости и для живых, и для мёртвых».

В ожидании заказа в большей степени молчали, коротко прошлись по погоде, по футболу, задели бизнес, посплетничали. Обычный мужской разговор в ожидании выпивки. Когда же первые глотки пива остудили внутренние пожары обоих, а вкус креветок дал возможность насладиться необычностью блюда, беседа начала подбираться к теме, ради которой стороны собрались, чтобы приятное совместить с полезным.

— Ну, так что вы хотели мне сообщить? — выискивая креветку побольше, произнёс Гришин.

— То, что я принимаю ваше предложение.

— Принимаете предложение?

Рука с зажатой меж пальцев креветкой замерла в миллиметрах ото рта.

— Да. Одиннадцать дней назад вы, побывав в Никольском, предложили отцу продать бумаги Соколова?

— И что из того?

— Вы подтверждаете своё предложение?

— Допустим.

— Слово «допустим» не устраивает. Если да, то переходим к обсуждению. Нет — разбегаемся и больше к данной теме не возвращаемся.

— Хорошо. Да!

— В таком случае я готов сообщить, что сделка состоится только при условии… — Илья сознательно сделал паузу, чтобы дать противнику возможность собраться внутренне. — Первое, я намерен получить тридцать миллионов евро. Во-вторых, вы…

— Сколько? Сколько? — не дал договорить Гришин.

— Тридцать миллионов евро.

— С ума сошли! Тридцать миллионов!

— «Луч смерти» стоит дороже. И вы это знаете не хуже меня. Кстати, был бы жив отец, сумма была бы втрое больше. Родитель, хотя и не был жаден до денег, как я, допустить продажу архива за бесценок не должен был в принципе. А то, что принципов у него было более, чем предостаточно, не секрет ни для меня, ни для вас.

— Да. Чего-чего, а этого добра у папаши вашего было хоть отбавляй.

— А я что говорю.

Взятый в руки бокал с пивом не означал, что у Ильи возникло желание насладиться вкусом напитка. Это действие было связано с необходимостью спрятать улыбку. что руководствовалось Богдановым куда больше, чем само пиво, ибо дразнить противника в ситуации, когда всё и без того висит на волоске, было сравнимо со снятием шкуры с неубитого медведя.

— Тем не менее сумма явно завышена, — справившись с обуявшим его возмущением, произнёс Гришин.

— Как посмотреть. Точнее, как сказать, — произнёс в ответ Богданов. — Тем более что деньги не ваши.

Брови Гришина удивлённо прыгнули вверх.

— Да, да, — поспешил заострить внимание противника Илья. — Во-первых, у вас таких денег нет. Во-вторых, когда есть кого доить, надо доить. Думаю, Лемье новость по поводу тридцати миллионов примет с удовольствием. Нет, тогда найдём другого. Владеть новым видом оружия хотят все. Вопрос только в том, кому отдать- американцам или англичанам? Главное, чтобы «Луч смерти» не достался террористам.

— Оружие!? — сделав многозначительное лицо, полковник усмехнулся так, словно хотел сказать нечто дерзкое, но в последний момент, раздумав, решил приберечь для лучших времён. — То, что вы предлагаете купить, молодой человек, всего лишь макулатура.

— Зато какая! Для специалистов, как вы изволили выразиться, эта самая макулатура, сравнима с инструкцией к применению. «Луч смерти» не автомат и даже не пушка, это комплекс специальных мероприятий, способных заменить часть армии, флота и даже самолёты.

— Вы что, настолько разбираетесь в электричестве, что даже знаете, из чего состоит «луч смерти»?

— Представьте себе. Полгода общения с людьми, понимающими в данном деле толк, повлияло и на мой кругозор. О стоимости товара имею полное представление.

— Допустим, что Лемье примет ваше предложение. Какое будет следующее условие?

— Вы должны будете сообщить имя убийцы Александра Ивановича. Не заказчика. Исполнителя.

Рука полковника дёрнулась, отчего часть пива выплеснулась наружу, образовав на скатерти водянистое пятно.

— Исключено.

— Почему?

— Потому что человека нет в живых.

— Погиб при неизвестных обстоятельствах?

— Почему при неизвестных? Очень даже известных. Утонул. Поехал с товарищем на рыбалку, лодка перевернулась, товарищ выплыл, он нет.

— Понятно.

Илья догадывался, что трагедия с водителем грузовика произошла не просто так, однако предъявить Гришину нежелание отдавать в руки правосудия убийцу он тоже не мог. Нет человека, нет проблем.

Обменявшись взглядами, какое-то время сидели молча, делая вид, что креветки и пиво интересуют больше, чем то, что обсуждалось минуту назад. Со стороны выглядело более, чем пристойно. Двое мужчин решили провести вечер в обстановке спокойствия, лёгкий кайф, отсутствие суеты, что может быть более располагающим к душевному равновесию?

Нарушил молчание Гришин.

— Хотел бы знать насчёт гарантий?

— Гарантий? — повторил Богданов.

— Да. Уважающий себя бизнесмен, соглашаясь на сделку, вправе потребовать гарантии. Прежде чем озвучить условия Лемье, я