— Она просто больной человек, — объясняла Оле мама, —несчастная, одинокая, совершенно безобидная старуха. Детей своих у неё никогдане было. Раньше она работала диспетчером в домоуправлении. Привыкла следить запорядком во дворе, вот и орёт, когда кто-то рисует на асфальте, играет в«ножички», топчет клумбы, ходит по оградам.

«Микрик» подъезжал к зданию телецентра, а доктор Филипповавсе ещё шла во сне по канату. Когда машина затормозила, Оля сильно вздрогнула.Ей показалось, что она сорвалась и летит вниз.

— Пожалуйста, просыпайтесь, мы уже приехали.

Смущённый голос водителя окончательно разбудил её.

Она стала быстро надевать сапоги.

* * *

— Наверное, будет удобнее, если я просто подъеду к вамдомой.

Голос у Михаила Николаевича, дяди Жени Качаловой, былнастолько приятный, спокойный, что старый учитель, ещё не видя его, ужепроникся к нему доверием. Но главное, звонок этот, прозвучавший так вовремя,вывел Бориса Александровича из нервного ступора. Теперь ситуация не казаласьбезнадёжной. Появился взрослый разумный человек, близкий родственник, с которымможно поговорить, на которого можно хотя бы отчасти переложить грузответственности за девочку.

«Отдать ему дневник? Или не стоит? Не лучше ли всё-таки ещёраз попытаться поговорить с Женей?»

Он вдруг подумал: если Женя действительно решила покончить сэтим кошмаром, не надо отдавать дневник дяде. Что, если дядя вообще ничего незнает о съёмках в порно, о проституции и беседовать с учителем собирается очём-то совсем другом? О дополнительных занятиях, например. Об успеваемости ичастых пропусках. Для него Женя — просто пятнадцатилетняя девочка, племянница,которая растёт без отца. Им, родственникам, ещё предстоит узнать новость оребёнке, о бескорыстном гении V.

Совсем недавно считалось, что беременность в пятнадцать лет— это позор, катастрофа. Оказывается, есть вещи куда более страшные. Наверное,будет лучше, если известие о беременности Жени станет для её родных самымсильным потрясением. А всё прочее останется за скобками. Девочка решила начатьновую жизнь. Ну и слава богу. Возможно, ей даже удастся забыть. У детей памятькороткая, особенно на плохое. Но если узнают родственники, они вряд ли дадутзабыть. Информация такого рода имеет свойство зависать в пространстве, какядовитый газ, и просачиваться сквозь стены.

«Нет, не дам я этот дневник никому, кроме Жени, — решилБорис Александрович, — и дяде этому ничего не скажу, если сам не спросит».

Старый учитель разложил в две стопки тетради с провереннымии непроверенными сочинениями. Дневник Жени убрал в ящик, вздрогнул отнеожиданности и больно прищемил палец, когда позвонили в дверь. Два короткихзвонка, один длинный.

* * *

У главного подъезда «Останкино» толпились продрогшиевозбуждённые подростки. Моросил холодный дождь, у многих намокли волосы иодежда, влажные бледные лица лоснились в фонарном свете. Нарочито громкий смех,мат. Было ясно, что стоят они здесь давно, возможно, с самого утра, ждут своейочереди, чтобы участвовать в очередном конкурсе, спеть и сплясать, получитьсвой маленький шанс приобщиться к миру шоу-бизнеса. От них пахло пивом,сигаретным дымом, жвачкой, озоном. Вокруг них воздух был пронизанэлектричеством, мелькали острые искры.

Шофёр остался в машине. Оле предстояло одной пройти сквозьтолпу. Администратор программы ждал её внутри, у поста милиции. В тот момент,когда она входила в стеклянные двери, как раз позвали внутрь очередную порциюконкурсантов. Они ринулись вперёд, Олю пару раз толкнули. У неё закружиласьголова, ослабели ноги. Она чуть не упала и ужасно испугалась. Рядом, у самогоуха, запыхавшийся девичий голос произнёс:

— Светка, подожди, правда, что ли, Качалова в жюри не будет?

— Конечно. Ты что, не знаешь? У него дочку убили.

Две девочки лет четырнадцати застряли в толпе, возле доктораФилипповой. Та, которая только что спросила о Качалове, услышав ответ, застылас раскрытым ртом.

— Что? Нет, подожди, его дочка, Женя Качалова, которая вклипе снималась, она в нашей школе учится, в параллельном классе.

— Вот её и убили.

— Да ладно, брось! Я её видела в школе, совсем недавно. Акто, почему?

— Вроде маньяк. Или кто-то с папашей счёты свёл. Там чтоугодно может быть. Такие бабки крутятся, жуть! Вообще, она сама допрыгалась.Говорят, она с Вазелином тусовалась, а вокруг него всяких психов, наркомановполно.

Толпа двинулась, загалдела, Олю оттеснили от девочек.

«Вот, пожалуйста, сразу несколько версий, — подумала Оля, —месть, шантаж либо то, что называется на языке криминалистов и судебных медиков„смерть, связанная с образом жизни“. Так говорят о бомжах, проститутках,наркоманах. Дочь певца Качалова, конечно, не бомжонок. Но проституцию инаркотики исключать нельзя. А если сработал подражатель? Почему нет? Столькошумихи было в прессе, а прошло всего полтора года. Там, где убиты триподростка, может появиться и четвёртый. Деньги в шоу-бизнесе крутятсягигантские, в том числе и криминальные. Этот Качалов на эстраде давно, ещё сконца семидесятых, наверняка успел обрасти сомнительными связями. Кому-то понадобилосьубить его ребёнка? Полный бред! Даже самые страшные бандиты редко идут натакое. Могут похитить, шантажировать. А убить, да ещё с инсценировкой — зачем?»

Толпа подростков застряла в проходе. Милиционеры пропускалиих по одному, сквозь рамку металлоискателя. Две девочки, обсуждавшие убийство,как два тарана, врезались в гущу и уже были внутри. Оля выбралась из толпы, итут рядом с ней возникла долговязая тощая фигура в камуфляжных шароварах изелёной футболке. Длинные жёлтые волосы падали на лицо.

— Вы доктор Филлипова? Я администратор «Тайны следствия».Пойдёмте со мной.

Больше он не сказал ни слова, повёл её через холл клестнице, шёл так быстро, что Оля едва поспевала за ним. В коридорах под ногамихлопали плиты, низкие потолки давили, холодный синюшный свет делал лицамертвенно бледными. Несколько раз пришлось пробиваться сквозь толпы гостейток-шоу. Оля постоянно натыкалась на кого-то, поскольку в голове у неё самсобой звучал очередной диалог с Молохом. То есть пока это был только монолог.Она задавала вопросы и не получала ответов.

«Как ты мог оставить мобильный телефон на местепреступления? Ты теряешь форму? Мало того, что впервые удалось идентифицироватьжертву, она ещё оказалась дочерью знаменитости. Ты знал об этом? Ты хотел убитьименно её, эту конкретную девочку, Женю Качалову? Раньше личность жертвы неимела для тебя значения. Только внешний образ, возраст, принадлежность кпорноиндустрии. Даже пол ребёнка был тебе безразличен. Две девочки и мальчик.Две нимфетки и фавненок. Теперь ещё одна нимфетка. Ты рисковал сознательно?Хочешь вступить наконец в диалог? Или ты после полутора лет бездействиясорвался, и тебе наплевать, что, зная личность жертвы, будет легче тебя найти?Веришь в свою неуязвимость? Кстати, ты не знаешь, кто такой Вазелин? Что-тоочень знакомое. Нет, ты не знаешь. Зато я вспомнила».