– Я знаю, где она, – ответила Мария спокойно. – У тебя больше нет власти ни надо мной, ни над ней. Когда тебя посадят в тюрьму, я буду заботиться о ней, как и должна была делать все эти годы.

– У меня есть партнеры и сообщники, – прошипел Уэлтон. – Ты никогда не будешь в безопасности.

Взгляд Кристофера сузился.

– Она всегда будет в полной безопасности, – пылко произнес он с угрожающими нотками в голосе. – Всегда.

Мария улыбнулась:

– И пусть у Господа не найдется милосердия к вашей душе, милорд.

Эддингтон смотрел, как на Уэлтона надели наручники, а Седжуика увели два агента. Он с удовлетворением окинул взглядом опустевший причал, где остались лишь экипажи его и Сент-Джона. После этой ночи ему, конечно же, достанется недавно освободившийся пост командующего, которого Седжуик домогался с такой безрассудной решимостью.

Погрузившись в размышления о том, как он воспользуется своей новой властью, он не услышал звука шагов за спиной, пока острый конец кинжала не пронзил его одежду, уткнувшись в тело.

Эддингтон замер.

– Что все это значит?

– Вы будете моим гостем, милорд, – пробормотала леди Уинтер, – пока моя сестра не будет возвращена мне.

– Вы, должно быть, шутите.

– Должен предостеречь вас, милорд, не стоит ее недооценивать, – сказал Сент-Джон. – Я чувствовал ее кинжал на своем теле гораздо чаще, чем хотелось бы в этом признаваться.

– Я ведь могу вызвать подмогу, – неуверенно прохрипел Эддингтон.

– Как это неспортивно с вашей стороны, – парировала леди Уинтер.

Пару раз ойкнув от боли, Эддингтон повернул голову и обнаружил, что его кучер, грум и охранники ввязались в кулачную драку с какой-то личностью явно ирландского происхождения. То, что ирландец одерживал верх, не вызывало сомнения.

– Боже милостивый! – воскликнул Эддингтон, с неописуемым ужасом наблюдая за схваткой. – В жизни не, видал такого классного бокса.

Он был настолько поглощен зрелищем, что не выразил ни малейшего протеста, пока ему связывали руки за спиной.

– А теперь пошли с нами, – сказала леди Уинтер, когда все завершилось. Для пущей убедительности она вновь слегка ткнула его кинжалом.

– Кто тот человек? – поинтересовался Эддингтон, пока слуги Сент-Джона связывали валявшихся на земле драчунов, со стонами сдававшихся на милость победителя. Но никто ему не ответил.

Позже граф Эддингтон был рад увидеть ирландца снова, когда тот с графином бренди и двумя стаканами вошел в комнату, где он находился под охраной. Действительно, раз уж дело дошло до тюрьмы, богатый дом леди Уинтер мог бы считаться самой роскошной и изысканной из них. Его «камера» была отделана золотом и слоновой костью, удобные кресла коричневой кожи стояли перед мраморным камином и кроватью с альковом, застланной расшитым золотыми цветами шелковым покрывалом.

– Уже почти утро, милорд, – сказал ирландец, – но я подумал, что вы разделите со мной стаканчик бренди на сон грядущий. – Его рот чуть скривился. – Леди Уинтер и Сент-Джон уже удалились.

– Конечно. – Эддингтон смотрел на собеседника изучающим взглядом, приняв предложенный стакан. – Вы тот самый прежний возлюбленный, о котором до меня доходили самые разные слухи?

– Саймон Куинн к вашим услугам.

Куинн устроился в кресле перед камином, держа стакан обеими руками; на нем не было заметно ни малейших следов недавней схватки. Он смотрел в сторону взглядом, от которого, казалось, могла замерзнуть кипящая вода.

– Чтобы вы не подумали, милорд, что это сугубо визит вежливости, считаю моим долгом прямо сказать вам, что, если сестра леди Уинтер вернется хоть с малейшей царапиной, я буду бить вас смертным боем.

– Господи! – Эддингтон растерянно заморгал. – Вы меня просто до смерти напугали.

– Отлично.

Эддингтон вернул свой стакан на столик.

– Послушайте, Куинн. Похоже, ваша нынешняя работа и обязанности будут… скоро под вопросом?

– Да, все идет к тому.

– У меня есть для вас предложение.

Куинн удивленно вскинул брови.

– Выслушайте меня до конца, – сказал Эддингтон. – Как только эта проблема с ее сестрой будет решена, я займу довольно важную должность и буду обладать большими полномочиями. Мне мог бы пригодиться человек с вашими способностями, а работа по эту сторону закона будет приносить определенные, вполне реальные дивиденды. – Он вопросительно смотрел на ирландца, пытаясь понять его реакцию на такое предложение.

– А как насчет оплаты?

– Назовите вашу цену.

– Хм… Я слушаю.

– Отлично. Значит, вот мои соображении на этот счет…

– И опять ты меня просто поражаешь, – бормотал Кристофер, лежа в постели с Марией и нежно целуя ее.

Она плотнее прижалась к нему, уткнувшись носом в его голую грудь, вдыхая восхитительный аромат его тела.

– Такая уж я… поразительная. Сент-Джон рассмеялся.

– Как ты умудрялась жить после смерти родителей… Столько лет жить под указующим перстом Уэлтона… – Он крепче обнял ее. – Мы уедем далеко отсюда после свадьбы. Туда, куда ты захочешь. Куда угодно, куда тебе вздумается. Мы оставим позади все мрачные воспоминания и будем создавать новые, счастливые. Вместе, втроем, любовь моя.

– После свадьбы? – Мария откинула голову назад, пристально глядя на него. – Немного самонадеянно, я бы сказала.

– Самонадеянно? – Его брови удивленно взлетели вверх. – Ты любишь меня. Я люблю тебя. Мы женимся. Это не предполагается, это ожидается.

– Разве? И когда же ты начинал ожидать?

– Когда неожиданно влюбился в тебя.

– Хм…

– Что это означает? Этот звук, что ты издала? – Кристофер скорчил гримасу. – Это ведь не может расцениваться как согласие.

– И что же это такое, на что я, предположительно, должна ответить согласием? – Мария скрыла улыбку, отведя взгляд в сторону. Она знала, что за этим последует – она окажется на спине, а над ней нависнет пылкий уязвленный пират, он же знаменитый контрабандист.

– На мое предложение руки и сердца.

– А я и не сообразила, что ты его сделал. Это было больше похоже на объяснение.

– Мария. – Кристофер сердито нахмурился. – Разве ты не хочешь выйти за меня замуж?

Она обхватила ладонями его лицо. К его чести, в этот момент он был полностью отвлечен созерцанием ее голой груди.

– Я обожаю тебя, и ты это хорошо знаешь. Но я была замужем дважды. И я думаю, что этого вполне достаточно для любой женщины.