любой войне случаются. Арвир своих знакомцев — самых крепких парней — не впервой за две седьмицы в Ильштар зазывал, сулил угощений горы да медовухи море. Вот и этим вечером, впрочем, как и в остальные, знакомцы-то вроде пили да ели, но, стоило Арвиру про хозяина вулкана и сокровища его несметные речь завести, куксились и разговор переводили.

— Да от обычного человека-то ничем он и не отличен! — Арвир голос возвысил.

— А тебе про то откуда знать? — усомнился Илмар.

— Знаю. И все тут. Или ты в моих словах усомнишься?

Лесоруб не ответил ничего. Помнил, как Трил кровью в этом самом трактире умывался.

— Да ежели и так, — рассудил Прон, — хозяину вулкана огонь подвластен. А у нас что? Куда ж с мечами против огня-то?

— Не только сталь у нас против огня.

— А что ж еще? — удивился Прон. — Неужто колдовство тебе какое ведомо?

— Лучше! — Арвир кивнул гордо. — У нас сердца горячие да руки крепкие.

— Ну я свою голову против огня ставить не рискну, — протянул Илмар. Загудели парни согласно.

— Да доколе мы это терпеть станем! — Арвир из себя вышел. Вскочил, лавку, на которой сидел, пинком в другой угол трактира послал. Прон до рта кружку с медовухой так и не донес. Так-то вот. Теперь все взгляды на Арвира были обращены, и он втолковывать принялся, решив с другой стороны зайти: — Наших же девиц отдают чудовищу из-под горы на потеху уж сколько лет кряду. И никто не ведает, каким мучениям их чудовище подвергает. Неужто не освободим девиц, сестер да матерей будущих от этакой напасти?

— Друже, — примирительно Илмар заговорил, сделав глоток медовухи, — так ведь раз-то в пяток лет и стерпеть можно. К тому ж селений-то восемь, пока там до каждого свой черед дойдет…

— Предки наши трусили, и мы забоимся? — не дал договорить Арвир. — Доколе в страхе жить будем?

— Куда как хуже выйдет, ежели сейчас пойдем на хозяина вулкана, а он всех нас переколотит да селения сожжет, — высказался молчавший до того Михей.

— Не сожжет, — Арвир заверил. — Как увидит, на что гнев людской способен, забоится.

— Арвир, сядь, выпей еще медовухи, съешь рыбы вяленой да послушай, — пекарь Кром бороду огладил. Молчал до того, только речам Арвира внимал. Он здесь самый старший был, потому к его мнению обыкновенно прислушивались. Вот и сейчас все стихли. — Голова-то у тебя, Арвир, горячая, да не забывай, что одна.

— Я не трус!

— А не о том и речь. Хозяин вулкана нас в обычный день и не донимает вовсе. Будто и нет его. Ну находит раз в пяток лет охота у мужика девицу себе заиметь. А кто б отказался? Я б и каждое лето на новую девицу согласен был, да только не предлагает никто, — захохотал Кром. Его тотчас остальные смехом поддержали.

— А ежели сестра твоя или соседка невестой к нему пойдет?

Все замерли, ожидая ответа Крома. Он опять бороду огладил, словно из нее ответы кто ему подсказывал.

— Потому-то умные девицы стараются поскорее замуж и выскочить, — Кром палец вверх воздел. Парни согласно закивали. — А самые мудрые только сыновей рожают!

Тут уж грохнул такой хохот, что стены трактира едва устояли.

— Знать, не пойдете против хозяина вулкана? — Арвир тяжелым взглядом парней обвел, когда смех стих. Каждый, на ком глаза его останавливались, голову опускал. Только Кром взгляд Арвира выдержал. — Так и будете, как щенки трусливые по своим норам отсиживаться⁈

— Ты уж не серчай, Арвир… — протянул Прон. — Да только Кром прав. Проще девок заставить одних сыновей рожать, нежели к хозяину вулкана за здорово живешь соваться.

— Трусы вы! — едва не взвыл Арвир. — Трусы проклятые!

— Может статься, и трусы, зато живые, — буркнул Прон, да только Арвир уж не услышал.

Вышел в ночь и решительным шагом к горе направился. Грудь злоба распирала.

— Проклятущий! — погрозил в сторону черневшего вулкана кулаком. — Все равно найду способ с тобой расправиться. Всеми богами клянусь!

* * *

Редрик дождался, пока Лисса уснет. Было у него одно дело — не успел он ей ожерелье и серьги доделать к празднику. Самая малость осталась. Он и камни подобрал в цвет ее глаз — яхонты. Голубые, будто сойки перья.

Оделся бесшумно, дверь прикрыл, Огневику знаком велел в покоях быть. Дух понимающе кивнул, в камин скакнул и там затаился. Теперь Редрик спокоен был — Лисса под надежной защитой.

Спустился хозяин вулкана в кузню, закатал рукава рубахи, чтоб не мешали, взялся за ювелирный молоточек — работа предстояла тонкая, торопливость тут не нужна. Хоть Лиссу под охраной Огневика и оставил, все же в огне горна нет-нет да посматривал на спящую супругу.

Молоточек тоненько постукивал, звенел в тиши кузни, вилась под его ударами замысловатая вязь в узоре серег. Редрик сосредоточен был, потому не сразу и приметил, что не один уже.

— Знала, что здесь меня ждать будешь, — услышал за спиной. Весь огонь в кузне вмиг погас. Редрик одним взглядом его снова зажег.

Отложил молоточек, обернулся — перед ним Вея стоит. Из одежды на госпоже Метелице одна накидка меховая.

— Зачем пожаловала?

— Уж тебе ли не знать, — усмехнулась и плечом дернула. Накидка мягко на пол сползла. Белое тело Метелицы словно снежинками было присыпано, искрившимися в отсветах огня.

Редрик головой покачал. Подошел ближе, поднял накидку, набросил девице на плечи.

— Прикройся, Вея. Простудишься.

У Метелицы губы обидой дрогнули.

— Что ж это выходит, Редрик? Не ты ли призывные взгляды на меня бросал? Думаешь, не приметила?

— Вот уж не уразумею, где ты призыв разглядела, — буркнул хозяин вулкана, складывая руки на груди. Недоволен был. Время