Нет, не в его — в сердце восставшего из пепла Ника.

Усилием воли он подавил в себе остатки эмоций. Если уж он действительно нелюдь — не стоит заламывать руки и посыпать голову пеплом. В конце концов, может, кому-то и удалось спастись. Может, она еще и жива. Какое ему дело до привязанностей того прежнего, упрятанного в подвалы памяти человека…

Напарники обходили огромную площадь по периметру, заглядывая в каждую дверь, в каждое фойе, и везде видели одну и ту же картину разрушения и смерти. Несколько раз попались растерзанные трупы, до которых уже успела добраться ползучая сельва, но в основном помещения были мертвы и пусты.

Шон чувствовал себя гораздо увереннее, вооружившись укороченной штурмовой винтовкой и компактным многозарядным гранатометом с массивным барабаном меж ухватистых рукояток. Он весь был обвешан гранатами и прочей амуницией и ничуть не тяготился всей этой массой. Очевидно вооружившись до зубов, оперативник ощущал себя в безопасности, и даже вид утопленного в крови блокпоста не мог поколебать этой уверенности.

Шон долго колдовал с уцелевшими гарнитурами армейских раций, которыми пользовались защитники погибшего укрепления. Пытался связаться с кем угодно, уверенный, что в этой обстановке можно не опасаться проверок и репрессий со стороны обычно подозрительной службы внутренней безопасности. Ведь враг поменялся кардинально: теперь он был вполне узнаваем, а он, Шон, совершенно не походил на мутировавшую тварь. В отличие, скажем, от Цербера.

— Всем, кто меня слышит! Прошу связи, прием! Отзовитесь, кто-нибудь! — бубнил Шон. — Мы находимся на нижних уровнях научного комплекса «Андромеда». Требуется помощь в связи с серьезной угрозой биогенного характера. Как меня слышно? Прием!

Но прошел час, другой — никто так и не вышел на связь.

— Тишина в эфире, — наконец устало вздохнул Шон. — Не думаю, что ВБ стала бы отмалчиваться. Похоже, все еще хуже, чем мы думали.

Злой молча кивнул. Он был погружен в свои вязкие, как смола, мысли.

— Одного я никак не могу понять, — продолжал Шон. — Где же они, все эти твари? Куда они все делись?

— Ушли туда, где простор и изобилие пищи, — сказал Злой. — Здесь-то уже нечем поживиться.

Шон окинул взглядом мертвое пространство. Кивнул.

— Значит, и нам пора убираться отсюда. Пока не набежали еще более голодные твари.

— И как же мы будем выбираться? Ведь лифты выведены из строя. Через вентиляционные шахты?

— Внутри лифтовых шахт есть лестницы, — прищурился Шон. — И вполне может быть, что мутанты туда еще не пробрались.

— Но как же мы проникнем туда? Двери-то заблокированы!

— Одну минуту… — Шон запрыгнул на броню транспортера, откинул мощную крышку люка и заглянул внутрь. Похоже, броня не сильно помогла оборонявшимся. Оттолкнув тело стрелка с откушенной головой, оперативник влез внутрь и принялся греметь какими-то железяками. Наконец, довольный, он выбрался наружу в обнимку с толстым металлическим тубусом.

— Что это? — спросил Злой.

— Прибор для разблокирования лифтов, — усмехнулся Шон.

Смысл этой шутки стал ясен уже на лифтовой площадке.

Большой холл с шестью широкими дверями был пуст. Но, видя покореженные, вогнутые, будто вбитые вовнутрь металлические двери, Злой живо представил себе, что здесь творилось в минуты паники.

Сначала обезумевшая толпа штурмовала этот зал, а когда стало ясно, что двери лифтов открываться не станут, принялась яростно ломать их. Это было бессмысленно: даже пробейся они внутрь кабин — как их заставить подняться, помимо воли всемогущей системы, управляющей всем в глубинах «Андромеды»?

Люди все равно не успели. Для монстров этот зал стал приятным подарком — вроде большой банки с сардинами. Плотно уложенными, свежими, орущими от ужаса сардинами.

На то, что здесь творилось, намекал густой слой ползучей сельвы, покрывшей весь пол и взобравшейся даже на стены. Злой сжал кулаки, стараясь не думать, не думать…

— Ну, что, разблокируем двери? — весело предложил Шон, взваливая на плечо толстый тубус.

Нажатие кнопки — и с обеих сторон откинулись круглые крышки. Тонко завыла электроника.

— Валяй, — равнодушно отозвался Злой. — Цербер, назад!

Шон попятился с площадки в туннель — пока не уперся в противоположную стену. Прицелился — и жахнул. В ту же секунду, отбросив дымный тубус, он нырнул за стену, где прятались Злой и равнодушно развалившийся на бетоне зверь.

Твердь под ногами содрогнулась. Пламя вперемешку с дымом и металлическими обломками вырвалось из арки, ударив туда, где только что стоял стрелок. Следом пришла ударная волна, от которой едва не лопнули барабанные перепонки. Лишь Цербер даже ухом не повел.

Несколько секунд в ушах звенело, и Злой не мог разобрать, что орет ему напарник.

— …все в клочья! — донеслось наконец сквозь болезненный звон. — Слышишь меня?!

Похоже, Шон сам был удивлен эффектом своего выстрела.

— Пойдем, посмотрим!

Едва рассеялся едкий дым, они вошли в холл. Стены, пол и потолок были теперь покрыты разводами копоти — от ползучей сельвы остался лишь пепел.

Самым удивительным было то, что «разблокированными» оказались сразу все двери: вырванные из пазов и искореженные, они валялись по всему холлу.

— Вот что значит — вакуумный боеприпас, — проговорил Шон. — Какой идиот притащил его сюда? Использовать такой в замкнутом пространстве — почти самоубийство!

— Но ты же сделал это, — усмехнулся Злой.

— Меня уже можно считать невменяемым, — отмахнулся Шон. — Если останусь жив — сам лягу в психушку. Но скажи мне, почему никому не пришло в голову вовремя шарахнуть такими штуками в Утилизатор?

— Зачем было вообще создавать Утилизатор? — покачал головой Злой. — Зачем вообще заигрывать с теми силами, с которыми не можешь справиться?

— Опять философия, — скривился Шон. — А мне плевать — я практик!

Заглянув в каждую из шахт, напарники убедились, что большинство проходов завалены обломками. Только две предоставляли более-менее просторный проход. И, что было немаловажным обстоятельством, внутри одной из них даже скудно горели технические светильники.

Вдоль стены тянулась уходящая ввысь лестница. И только увидев ее, Злой подумал о Цербере.

— Как мы оставим его здесь? — проговорил он, глядя в жуткие бельма зверя.

— Что? — не понял Шон. — О чем ты?

— Этот зверь спас нам жизнь. В одиночку он здесь не выживет. Надо искать другой путь.

Шон выглядел растерянным. Пожалуй, он не был готов к такой постановке вопроса.

— Какой еще путь… — тоскливо сказал он, косясь в сторону лестницы. — Нету другого пути!