Но впервые в своей жизни Антон был не один.

Джуд выступил вперед, чтобы встать между Антоном и приближающимися наемниками, крепко сжимая рукоять меча, хотя замешательство затуманило его взор.

– Что? – произнесла Эфира, переводя взгляд с них на Илью. – Но ты… ты сказал…

– Он солгал тебе, Эфира, – сказал Антон. – Он всегда врет.

– Я делаю не только это, – сказал Илья. Движением руки он приказал наемникам напасть.

За Джудом было не уследить. В одну секунду он стоял возле Антона, а в другую стал потоком движения – взмах плаща и вспышка лунного света на серебряном клинке.

Джуд встретился с первым наемником, оттолкнул его назад. Развернулся, отбиваясь от второго. Следующие несколько секунд раздавался только яростный лязг клинков, когда Джуд отбивал атаки наемников, удерживая позицию между ними и Антоном.

Антон встретился взглядом с Эфирой в хаосе схватки, прижавшись к стене. В ее глазах не было сожаления или чувства вины. Лишь яростная решимость. Она начала отворачиваться к низкой стене, ведущей во двор.

– Ее тоже схватите, – прорычал Илья. – Всех троих.

Двое наемников бросились на Эфиру. Один схватил ее за руку и потащил прочь от стены.

Она боролась с тем, что прижимал ее руки к бокам.

– Отпусти!

Антон видел, как ее взгляд снова искал Илью. В ее глазах светилась ледяная ярость.

– А как же союзники?

Илья улыбнулся, и эта улыбка пробрала Антона до самых костей.

– Из тебя был хороший союзник. Но пленник получится даже лучше.

Лицо Эфиры исказилось.

– Нужно было убить тебя, когда был шанс. – Она с силой наступила на ногу наемника. Тот завыл от боли, и в то же мгновение она вырвалась из его хватки и бросилась к Илье. В мгновение ока она толкнула, коленом придавив его к земле, прижав ладонь к его горлу, словно острие ножа.

– Отзови их, – крикнула она. – Я могу остановить твое сердце, прежде чем ты сделаешь следующий вдох, и для этого мне не нужно оружие. Отзови. Их.

Антон услышал низкий треск, и за мгновение, которое у него ушло на то, чтобы понять, что происходит, один из наемников с арбалетом выстрелил.

Эфира бросилась в сторону, скатываясь с Ильи. Болт и цепь пролетели мимо нее над низкой террасой.

Эфира уставилась на это широко открытыми глазами, а потом бросилась бежать, перепрыгивая через стену на следующую крышу.

– Отправляйтесь за ней! – крикнул Илья и обратил свое внимание снова на Антона.

Теперь только Джуд стоял между братьями. Но прежде чем кто-то из них успел двинуться, два наемника по бокам от Ильи подняли арбалеты и выстрелили.

Антон вздрогнул. Меч Джуда мелькнул перед ним, блокируя одну из стрел. Он увернулся от другой, и его клинок сверкнул, двигаясь в сторону Ильи.

Вторая стрела врезалась в стену рядом с Антоном, погрузившись в камень. Пристегнутая к ней цепь пролетела за ним, потом отстегнулась, оборачиваясь вокруг запястья Джуда, натягиваясь и останавливая клинок в сантиметре от груди Ильи.

Наемник рванул за цепь, отдергивая руку Джуда назад с тошнотворным звуком. Джуд споткнулся, и с губ сорвался крик. Он поднял взгляд. Его зеленые глаза яростно горели, когда он опустился на пятки, чтобы пройти через коа.

– Сомневаюсь, что ты хочешь это делать, – предупредил Илья.

Джуд закричал и снова споткнулся, упав на колени. Антон почувствовал, как эша Джуда задрожала. Ему хотелось броситься к нему, но инстинкты кричали стоять на месте.

Илья подошел к упавшему Джуду. Тот низко зарычал.

– Что ты с ним сделал? – яростно спросил Антон.

– Это временно, – заверил его Илья. – Эти цепи были выкованы в Божьем огне. Они не выжигают Дар, как само пламя, но делают его использование невероятно болезненным.

Джуд вскинул голову.

– Божий огонь? Невозможно. Ты… – Он снова зашипел от боли. – Тебя послали свидетели?

Антон резко повернулся к брату. Все это время он думал, что Илья искал его ради мести, но… это? Илья один из свидетелей?

Он был так глуп. Илье всегда было наплевать на предполагаемую родословную их семьи. Он всегда ненавидел Антона из-за его Дара. Теперь казалось логичным, что он обратился к людям, которые это поддерживали. Которые сказали ему, что именно то, что он ненавидел – сила Антона, – делало его преступником.

– Ты быстро схватываешь, – сказал Илья. – Я почти впечатлен.

Джуд снова застонал.

– Чего тебе надо от Антона?

– Я думал, что это очевидно, – мягко ответил Илья. – В конце концов, то же самое нужно и тебе от него.

Джуд глянул на Антона, выражение его лица было затуманено агонией.

– О чем он говорит?

– О, – произнес Илья с изумлением в голосе. – Интересно.

– Отпусти его, – сказал Антон, поворачиваясь к брату. – Не он тебе нужен.

– О нет, нужен, – ответил Илья. – Вы оба нужны.

Он встал на колени рядом с Джудом и отстегнул брошь от его плаща. Темно-синяя ткань упала на пол вокруг Джуда.

– Хранитель Слова, – сказал Илья, глядя на брошь. – У меня такое чувство, что Иерофан будет очень мной доволен, когда я доставлю ему лидера Ордена последнего света.

Они оказались загнаны в угол. Антон не мог заключить никакую сделку, не мог ничего предложить. Не мог провернуть никакой трюк. Не мог принять другое решение. Страх, который толкал его из города в город, отточил его разум и ускорял шаг многие годы, внезапно растворился. Остался только проигрыш.

Скорее всего он всегда знал, что однажды Илья победит. Антону удалось оттянуть это на несколько лет, но в итоге он оказался тут – бежать уже некуда, и помешать себе утонуть он не мог.

УБИТЬ НАЕМНИКОВ БЫЛО ЛЕГКО. Эфира уже оборвала столько жизней, что едва замечала момент, когда эша покидала их, когда они пересекали узкий проход между жизнью и смертью.

Она ничего не знала об этих людях, которых наняли, чтобы поймать ее, или причинах, которые привели их на крышу этой таверны. Ей было все равно. Положив руку на его горло, она глянула на остекленевшие глаза наемника, обескровленное лицо и представила вместо него Илью Алиева.

Злость из-за обмана была острой и горькой, как кровь. Илья выставил ее дурой, заручившись ее доверием, хлопая своими опущенными вниз глазами, умасливая мягкими словами. Конечно же, он не хотел защитить Антона – Антон так ей и говорил, а она от него отмахнулась. Потому что, несмотря на все, что она сделала, у нее все еще было глупое нежное сердце, которое не верило, что кто-то может пойти против собственного брата. Он обвел ее вокруг пальца.