Сейчас на площадке возле второго — единственного занятого — ангара переминался с ноги на ногу крепкий скуластый паренёк в основательно умятой военной форме.

— Уф, — сказал Мясников, утирая четырёхпалой ладонью пот, — до чего ж я старый.

Паренёк пошкрябал ногтями пустую кобуру на поясе, разочарованно расправил плечи и сказал:

— Стой, кто идёт.

— Свои. Представьтесь по форме.

— Старший сержант Кожедуб, — недобро блеснув глазами, ответил старший сержант Кожедуб.

— Майор Мясников. Твоя машина?

— Допустим, моя, товарищ майор.

— Водить умеешь?

— Допустим, пилотировать. Я лётчик, вообще-то, лычки видите?

— Дерзишь, лётчик.

— Виноват.

Ни малейшего раскаяния в его голосе, впрочем, не услышалось. Коля неожиданно почувствовал симпатию к этому скуластому упрямому парню.

— Что за машина?

— С какой целью интересуетесь?

— СИД-бомбардировщик, — уверенно сказал Половинкин, заглядывая в ангар через полуприкрытую панель ворот. — В атмосфере — до восемьсот пятидесяти в час.

— А ты откуда… а, ну да, конечно, — сказал Мясников, — только не «восемьсот», а «восьмисот».

— Отойдите от ангара, — хмуро сказал Кожедуб, ревниво зыркая на Колю, — буду вынужден.

— Слышь, аэратор… то есть авиатор. В кабину пару-тройку пассажиров принять возможно? Да хватит зыркать тут, отвечай.

— А я вам не подчиняюсь, между прочим.

— Щас подчинишься, — зарычал Мясников, запуская руку за пазуху, — на, читай. Читать умеешь для разнообразия? Читай.

Кожедуб читал, тщательно сравнивая фотографию с личностью товарища майора.

«Время уходит, — подумал Коля. — Юно всё дальше. Окто со Старкиллером обещали принести настроенные на поиск планшеты, но что, если девушку всё-таки заставят снять куртку? Тогда останется только найти сам маячок и выбить информацию из тех, у кого он окажется. Но всё равно — нужен самолёт».

— Нам нужен самолёт, — сказал Мясников, пряча свой мандат, — очень нужен. Догнать немецкий транспорт, принудить к посадке. Не знаю, пара очередей там поверх голов. Дальше мы сами. Сможешь хотя бы двоих с оружием в кабину впихнуть?

— Машина в десантном варианте, — неохотно произнёс Кожедуб, — бомболюк оборудован под транспортный отсек. Да не могу же я, у меня приказ, поймите.

— Товарищ майор, — по наитию произнёс Коля, — а ведь Окто умеет пилотировать, даже наверняка. Машина-то совсем простая. Раз уж товарищ старший сержант боится на немецкую территорию.

— Кто боится?! — взвился товарищ старший сержант.

— А, — одобрительно сказал Мясников, — это ты вовремя голову включил, товарищ Половинкин. Щас Окто планшет притащит, его и запряжём. Окто запряжём, не планшет. Раз сержант боится, действительно.

— Вот что, гы-граждане, — сказал Кожедуб, окончательно стервенея, — с полковником Ламтюговым сами будете объясняться. А я человек, между прочим, подневольный. Заходи на эстакаду. Бомболюк открыт.

— Да ладно тебе, подумаешь — бомболюк. Ты смотри, как здесь всё устроено по уму, а?

«Осназ, — подумал Кожедуб, — этих ничем не проймешь. Интересно, кто этот здоровый, которого он утешает? Судя по броне и голосу — „марсианин“. Жаль, электрического переводчика так и не выдали. Сейчас бы подключился к переговорнику через него — и всё понятно».

— Планшет свой подключили?

— Вроде да. Тут же не видно ни черта.

— Не успели нормальное освещение доделать, ничего. Там сбоку кнопочка такая круглая, «Интеграция» обозначено, только не по-нашему.

Мужик в броне пробурчал что-то недовольное и зажёг фонарь на своём нелепом камуфлированном шлеме.

— Ага, — сказал майор Мясников, — вот кнопочка, слева от разъёма. Дай-ка сюда… Кхм! Гхм! З-зараза, лейтенант, ты как здесь оказался?!

— Не знаю, — смущённо сказал Гхмертишвили, жмурясь в резком свете тактического фонаря, — этот сказал «заходи», все побежали — и я побежал.

— Ах ты чудо, хватило ума… Ты видел, как он залезал? — спросил Мясников у тихо смеющегося Коли.

— Никак нет, товарищ майор, я автоматы держал, чтоб не растрясло на взлёте.

— Хватит ржать… да кто ж мог додуматься. Кожедуб! Здесь где-нибудь тормозни… аюшки?

Мужик в броне кивнул на «зайца» и что-то пробурчал.

— Ты думаешь?

Бурчание.

— И так друг у друга на головах сидим.

Бурчание.

— А обратно?

Бурчание.

— Убедил. Не пригодится — выкинем по дороге.

— Не надо меня выбрасывать, я ещё пригожусь!..

— Цыц. Проверить оружие.

В транспортном отсеке зазвенело железо.

— Десант, — сказал Кожедуб, кинув взгляд на панель внутренней связи, — вы планшет-то свой подключать будете?

— Ах ты… щас. Капитан, жмякни там.

Пикнул сигнал синхронизации. Планшет с координатами маячка подхватился бортовой навигационной системой. Старательно вспоминая занятия на тренажёре, Иван потыкал пальцем в экран курсового вычислителя. Вот треугольничек, вот вектор…

— А кого ловим, между прочим? — спросил он, совмещая разноцветные метки.

— Товарищ у нас захвачен, по всему — в Берлин везут. Лётчица, кстати, тоже.

— Из союзников? — деликатно поинтересовался Кожедуб.

Из транспортного отсека раздался короткий смешок.

— Умный ты, сержант.

— Так я старший сержант, — огрызнулся Иван, подключая боковую панораму, — мне положено.

Светоусиление, допустим, вот эта клавиша… ага. Всё-таки замечательно удобная машина: на отрыве чуток встряхнуло, конечно, зато потом — как полуторка в колее. Пока идёшь по прямой на запад — даже управление трогать не надо. Теперь не забыть обратную связь — крохотная камера висела прямо над пилотским креслом, позволяя курсантам следить за действиями пилота по установленному в переоборудованном бомболюке видеопланшету.

— А я вас вижу.

— Аналогично, — сказал Мясников, удивлённо поворачивая голову к загоревшемуся экрану. — А с двумя-то планшетами тут совсем светло. Э, товарищ Старкиллер, ты почему это без оружия?

— Я с оружием, — сказал Старкиллер, кончиками пальцев оглаживая рукоять своего меча.

Безоружных ситхов не бывает. Даже если нет меча… какая разница, чем убивать: клинком, бластером — или живущей в тебе Силой.

Он вспомнил тот давний несостоявшийся поединок с землянином. Странно… ведь всё это было лишь несколько месяцев назад. Всё, что так изменило его жизнь.