Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Докторша молящим жестом протянула к Коле свободную руку, и тот наконец разглядел засохшую кровь, которой плотно были залиты рукава плаща. Сбоку надсадно лаял Гитлер.
— Лорд Половинкин!.. — безутешно шмыгая носом, воскликнула твилекка. — Мы вырвались, мы сбежали от них. Это были солдаты Державы Рейх!..
— Рейх, — подтвердил Двуул, перебирая ногами, как пьяный карлик, — хорошо-хорошо.
Коля повнимательнее присмотрелся к его глупой чалме и подумал, что красно-бурая кровь твилекки совсем не сочетается с зелёной родианской.
— Лорд Половинкин!.. — снова пропела докторша, изящно содрогаясь всем телом.
«Лебединое озеро», — отрешённо подумал Коля, отряхнулся и убрал пистолет в кобуру.
— Где Юно? — спросил он, зная ответ.
— Когда я ем, — с набитым ртом сказал Мясников, — я лучше всех. Это что за делегация?
— Капитан Эклипс захвачена немцами, — сухо ответил Половинкин.
На прояснение обстоятельств и перспектив ушли следующие три минуты — майор соображал быстро.
— Командующий в новом лагере сейчас, — сказал он, убирая рацию.
— В Мозыре?
— Нет, в новом-новом, под Туровом который, — рассеянно ответил Мясников, жестом собирая народ за собой. — Немцы решили нам праздник завтрашний подсорвать. Сейчас с Москвой свяжемся, дело не шутка. Где Гесура с этим, как его, бесёнком?
— В лазарете, товарищ майор, Макаров штопает. Там ничего особенного, у докторши порезы рук, а Двуула по башке… по голове ударили, кажется, контузия. Просто крови там много, а так ничего особенного.
— Не части, — сказал майор, — разберёмся. Вишь, неудачно как: на западе как раз заварушка…
Он вдруг осёкся и внимательно поглядел на Колю. Турболифт приветственно щёлкнул раскрытыми дверьми.
— Думаешь, для того и замятня?
— Не знаю, товарищ майор, — сказал Коля. Желудок привычно провалился куда-то вниз, ко дну кабины. — Может, и спланировано, только я не знаю.
Он не знал и, наверное, не хотел знать. Он вообще был удивительно спокоен, как будто всю жизнь готовился к чему-то такому важному, о чём ни за что не догадаешься, пока оно не наступит. И вот оно наступило — и ты точно знаешь, что всю жизнь шагал по невидимой, но очень важной дороге, именно к этому самому пункту назначения. И пройти осталось, может быть, пару шагов; главное, пройти их как следует, потому что путь-то уже проложен — всей твоей жизнью и проложен, — надо только найти в себе малую толику силы, чтобы дошагать его как следует.
Коля вышел из турболифта вслед за товарищем майором. В помещении коммуникационной башни мрачный Окто выспрашивал о чём-то не менее мрачного Старкиллера.
— М? — спросил Мясников.
— Здравия желаю, — по-русски сказал легионер.
— Желаю здравствовать. М?
— Ничего. Возможно…
Он повернулся к Половинкину.
— Ничего я не чувствую, — устало сказал Коля. Он смутно понимал, чего хотят от него Старкиллер и Окто, но мысль о том, что местонахождение человека можно определить, просто «почувствовав», по-прежнему казалась ему дикой.
— Лады, — сказал Мясников. — Отставить мистику. Предложения?
— Надо запросить «Палач», у них есть карты там…
— Нет таких карт, — покачал головой Окто, — сенсоры позволяют отличить живой объект от дроида, определить направление движения, примерно так.
— Малая группа, грузовик либо легковушка. На месте потрошить не станут, так что курс, скорее всего, в расположение ближайшего немецкого штаба…
— Нет, — сказал Старкиллер, — её повезут в столицу Державы Рейх.
— С чего бы? Хотя…
— Я чувствую.
Мясников сперва фыркнул, но поймал взгляд Половинкина и осёкся.
Взгляд у Половинкина стал стеклянный.
— Да, — сказал Коля, морщась так, будто его кололи невидимыми иголками, — Берлин.
Майор быстро развернулся к ближайшему стационарному вычислителю, уверенно тыча пальцами в экран, вызвал блок картографических программ.
— Если это немецкий осназ, — сказал Окто, через плечо Мясникова наблюдая за его действиями, — то и авиация у них должна быть своя.
— Аэродром всё равно нужен, — возразил Коля, постепенно выходя из неожиданного «прозрения» и поддаваясь общему азарту.
— Шторьх… — задумчиво произнёс майор, выстукивая пальцами команды, — да нет, такой ценный груз — вряд ли.
Легионер неожиданно нахмурился и присвистнул:
— Маячок, — сказал он, отслеживая пальцем отметку на экране вычислителя.
— Мы отслеживаем обе метки Старкиллера, но в разных местах. Одна… на базе. Подтверждается, Лорд Вейдер.
Владыка ситх снова сжал кулаки. Подлокотники кресла жалобно треснули.
— Меня не интересуют подтверждения, флаг-капитан. Предоставьте мне информацию о втором маяке.
— Да, мой Лорд, — быстро ответил Банну.
Он щёлкал вычислителем, подслеповато щуря глаза, и Владыка ситх испытал мгновенный прилив тёмного раздражения. Созерцание физической немощи угнетало. Созерцание слабости — сознание слабости — угнетало.
Офицер флота вполне в состоянии позволить себе если не киберимплант, то хотя бы заурядную операцию на глазах, подумал Вейдер. Впрочем, это может быть скорее психологической слабостью… флаг-капитан щурится и сутулит плечи не потому, что стар, а потому, что чувствует себя старым.
За непроницаемо-чёрной маской тёмный джедай позволил себе мрачно усмехнуться, но додумывать эту мысль не стал.
— Есть метка, мой Лорд! — воскликнул Банну. — Судя по данным аппроксимационного блока, траектория… Вы были правы, мой Лорд.
— «Палач» подтверждает: Берлин. Либо окрестности.
— Это нам без разницы, — мрачно сказал Мясников, откидываясь в кресле. — Самолёт?
— Судя по скорости — да.
— Это точно Эклипс? Откуда у неё маячок?
— Я отдал ей свою куртку, — сказал Старкиллер, отводя глаза.
В иных обстоятельствах Коля почувствовал бы себя неловко: это он должен был отдать Юно свою шинель. Но сейчас не до глупых терзаний. Хорошо, что у Старкиллера, оказывается, вся одежда нафарширована радиостанциями. То есть, конечно, на мысли наводит, но — хорошо.
— Что будет, если её заставят переодеться? — спросил он.
— Заставят, — сказал Мясников, — я бы заставил, а гансики не глупее. Потеряем маячок.
— Почти четыре стандартных часа форы, — заметил Окто, проводя пальцем по экрану вычислителя, — ваши аппараты уже не догонят. Предлагаю запросить «Палач». Звено СИД принудит вражеский транспорт к посадке — мы дойдём на спидерах, побьём охрану и заберём Эклипс.