я позволил себе закрыть глаза и отсчитать до десяти. Позволил на какие-то десять секунд панике захватить и пробрать мозг, после чего открыл глаза с новой ясностью, полностью прогоняя из себя весь нахлынувший ужас.

Мой мир это или нет, я не узнаю, если буду стоять на месте и плакаться. Пока есть патроны, пока есть мой клинок и цепной меч, даже если всё вокруг пало под натиском подпространства, я буду сражаться.

И эта мысль наполнила меня яростью. Яростью, которая, словно двигатель, наполнила тело теплом и желанием прямо сейчас двигаться, чтобы размять мышцы.

— Грог, Зигфрид, вы меня слышите? Приём? Грог?

Я попытался связаться с остальным, однако в эфире была тишина. Я попробовал вызвать кого-то из остальной команды, но и она не отзывалась.

И я пошёл. Пошёл вперёд через этот жуткий лес, где были деревья, старые морщинистые, как старики, и мёртвые, как камень, которые при приближении оказались костями. Некоторые из них кровоточили, другие даже имели листья, что больше походили на окровавленные обрывки бинтов.

На моём пути встречались сплетения мышечных волокон, которые уходили вверх. Я перешагивал через зловонные ручьи цвета зелёного гноя, которые булькали, выпуская в воздух смрад. Это был мир ужаса и страданий. Сколько я ни шёл, сколько ни оглядывался, видел лишь ужасающие формы красоты мира демонов.

Лес менялся. Пропадали деревья, появлялись столбы из костей и мяса. То и дело я встречал метастазы хаоса, что правили в этом мире. Они тянулись ко мне своими корнями, которые я рубил без какой-либо жалости.

И вскоре я нашёл путь.

Свет. Кровавый свет впереди, что пробивался лучами через отвратную местность, проникая между сплетением пор и кроны чудовищных деревьев. Он был как маяк на горизонте, единственное, что привлекало моё внимание в окружении бесконечного хаоса.

И одно я понял точно — это не похоже на подпространство. Здесь не было ни демонов, ни других злобных тварей, что обычно обитали там по рассказам тех, кто смог краем глаза заглянуть за границу нашей реальности. Здесь не было неба или потоков энергии хаоса. Всё закрывали эти уродливые образования, будто я всё ещё находился в видоизменённой пещере.

Ничего не говорило о том, что я действительно в мире или на одной из планет подпространства. Это место просто существовало, просто было, возможно, в каком-нибудь пространственном кармане, принцип действия которого я видел на линкоре.

С каждым шагом свет становился всё ярче, а окружение всё более хаотичным и пугающим. Я словно путешествовал по внутренностям человека. И куда бы я ни взглянул, видел всё те же сплетения плоти и сухожилий, которые обволакивали каждый свободный участок настолько плотно, что вскоре я упёрся в стену из них.

— Грог? Зигфрид?

Я ещё раз вышел на связь. Делал это каждые пять минут, надеясь на то, что связь пробьётся в этой реальности, но эффект был одним и тем же — тишина.

— Зигфрид, Грог, говорит Грант, я продвигаюсь на свет. Если вы меня слышите…

Компьютер уловил движение со спины куда раньше, чем я бы успел понять, что теперь не один. Он пиликнул, высветив на визоре предупреждение, и моё тело среагировало на него быстрее, чем собственное сознание.

Рука сама выхватила кинжал, когда я уже крутанулся на пятке, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Движение руки вперёд, и на клинок насаживается тварь.

Только так можно было описать то, что я видел перед собой.

Существо, обтянутое бледной кожей настолько сильно, что просматривался скелет. Оно напоминало мне человека, который страдал от недоедания. Из глазниц черепа на меня смотрели безумные налитые кровью глаза.

Оно насадилось грудью прямо на огромный клинок ножа космодесанта, который, ломая кости, вышел у неё из груди, но не спешила умирать. Тварь хрипела, дёргала ногами и тянулась ко мне, щёлкая зубами, которые оголяли высохшие, как у покойника, губы.

А ещё я понял, что это был один из тех сектантов или марионеток, что молились тогда в огромной комнате перед нами. Ещё не высохла их кровь на коже твари, но я видел вырезанные прямо на коже демонические письмена, знаки, которые одним своим видом вызывали отторжение. Она, — а это, судя по половым признакам и длинным волосам, была женщина, — получила, видимо, своё благословение хаоса.

Наколотую на нож, словно насекомое, я сбросил взмахом на землю, после чего тут же наступил на голову, лопнув ту, как арбуз.

К этому они стремились? Ради этого они предали свою человечность, отказались от тех жизней, что могли иметь? Чтобы стать вот этим?

Мне не жалко их. Не жалко этих тварей, что обманулись хаосом, получив отнюдь не то, на что рассчитывали. Каждый сам выбирает своё будущее.

Спрятав нож и достав цепной меч, я развернулся к паутине плоти, после чего замахнулся и начал прорубать себе путь дальше. Бритвенная острая цепь врезалась в эту грязь, рвала нити, забрызгивая округу кровью. Резала их как бумагу, хотя иногда приходилось буквально перерубать особенно толстые нити, что было невозможно разрезать с первого раза.

И на всём пути вперёд через заросли демонического кустарника на меня напрыгивали эти твари. Они были не страшнее мошкары. Я рубил их играючи, даже не задумываясь над этим. Пила разрубала их тщедушные тела на части, и к моим ногам падали изуродованные трупы. И чем больше я пробивался вперёд и рубил их, тем больше понимал, что это не подпространство демонов. Это было что-то локальное. Возможно, своеобразный предбанник, созданный общими усилиями секты, через который и мог ворваться хаос. Что-то типа островка того мира, который помог бы связать их вместе.

Но только через мой обугленный труп.

Мне потребовалось минут двадцать, чтобы пройти эти сети, но лишь для того, чтобы попасть к какому-то зловонному болоту. Здесь водой была помесь красно-чёрной крови и гной, островками выступали куски огромных костей и даже достаточно крупные черепа, а вместо чахлых деревцев повсюду торчали кости рук и ног, иногда ещё сохранившие на себе плоть. Над этим местом висел зелёный, точно ядовитый туман.

Но меня интересовало не это, а остров по центру. Кажется, единственное строение из камня, пирамида, на вершине которой зияло то самое солнце, шар энергии, который отбрасывал столь яркое свечение, что слепило глаза. Даже визор не помогал, будто оно светило в само сознание, ослепляя.

Вопрос, как выбраться отсюда, ещё висел в воздухе, однако что я точно знал — мне необходимо туда добраться.

И я пошёл вперёд. Проваливаясь по колено и даже по пояс, я продолжал идти