года за пособничество в измене родине был приговорен к двум годам лишения свободы условно.

Гюнтер Бетгер получил 14 месяцев условно, Альфред Шпулер за измену родине 10 лет и штраф 60 000 марок, его брат Людвиг — 5 с половиной лет и штраф 40 000 марок.

Для Верховного суда был очевиден тот факт, что есть хорошие и плохие шпионы.

Естественно, БНД заботилась о внешней безопасности и защите Федеративной Республики Германии. Точно так же и мы защищали ГДР, это было нашим заданием. И мы выполняли его лучше, чем наш противник. И несмотря на то, что сейчас они одержали победу на всех фронтах, они нам никогда этого не простят.

Почему они думают, что мы только тем и занимались, что наносили вред другой стороне?

В конституции прежней ФРГ сохранение единства страны было конституционной обязанностью. То есть, называя вещи своими именами, это не означало ничего другого, как ликвидация ГДР. Никогда перед ГУР не ставилась задача дестабилизировать ситуацию в Федеративной Республике или вовсе ее ликвидировать — всегда только укрепить позиции ГДР.

Клаус Кинкель, тогда министр юстиции ФРГ, безоговорочно поддерживал аргументацию Верховного суда. В интервью, опубликованном в «Юном мире» 18 сентября 1991 года, он достиг высшей точки этой аргументации: «Верховный суд два раза в этом году рассматривал этот круг вопросов. Он сделал следующее заявление: работа западных разведывательных служб только при поверхностном и формальном рассмотрении может быть приравнена к деятельности Главного управления разведки Министерства госбезопасности ГДР.

Западные разведывательные спецслужбы выполняли защитную, оборонительную функцию, в то время как деятельность Главного управления разведки Министерства государственной безопасности носила агрессивный, угрожающий внешней безопасности ФРГ, характер.

По мнению Верховного суда, это была ситуация «замедленного действия». Бывшие сотрудники главного управления станут теперь работать на КГБ — что подтверждают свидетельские показания, данные федеральному генпрокурору — и будут продолжать угрожать безопасности Федеративной Республики Германии.

Затем министр юстиции попытался оспорить прописанное в Конституции положение о независимости немецкого судьи: «Я надеюсь, что Федеральный Конституционный суд присоединится к правовому взгляду федерального верховного суда на обстоятельства дела».

Таким образом, доктор Клаус Кинкель, будучи министром юстиции, публично озвучил официальную политическую позицию, делающую возможным дальнейшее уголовное преследование штатных и внештатных сотрудников разведывательных служб ГДР. Чисто по-человечески это можно было понять. Президент федеральной разведывательной службы с 1979 по 1982 годы потерпел в сражении с разведкой ГДР настоящий нокаут, только стоя.

Федеральный генпрокурор Александр фон Шталь поддержал и несколько улучшил абсурдную теорию Кинкеля и даже оказал ему помощь в сборе доказательств. 13 декабря 1991 года он послал министру юстиции исследование на тему: «К вопросу о практической сопоставимости деятельности главного управления разведки Министерства государственной безопасности (МГБ) ГДР и Федеральной разведывательной службы (БНД)».

На 20 страницах Шталь обосновал отличие БНД от Главного управления, заключающееся, по его мнению, в том, что Главное управление входило в состав Министерства госбезопасности. Оно якобы выполняло задания СЕПГ и приказы Министерства госбезопасности. Разведка, по утверждению Шталя, использовала человеческие ресурсы службы контрразведки и располагало отделами, которые особенно активно вели подрывную деятельность. Он называл Главное управление частью службы «с ленинским фоном чекизма». Конечно, и Федеральная разведывательная служба была вовлечена в некую систему. Чтобы выполнять свои задания она использовала возможности, которые были связаны с работой других служб и которые предусматривали конспиративные действия внутри страны. В состав БНД, помимо таких отделов, как 14А (сеть пограничного оповещения), 14В (контроль почтового и телефонного сообщения), 14С (служба допросов), входило также много скрытых филиалов и сотрудников, внедренных в другие федеральные службы.

Неужели всего три отдела БНД занимались политической, военной, научно-технической и экономической разведкой в ГДР? Разве не существовало такой области деятельности, как контрразведка? Разве не было тайных представителей БНД в Западном Берлине, где в то время согласно нормам международного права нельзя было размещать какие-либо служебные инстанции ФРГ?

Разве не было большого числа иностранных резидентов, которые, помимо всего прочего, постоянно пытались вербовать сотрудников ГДР в иностранных представительствах ГДР, часто используя в качестве метода шантаж? В восьмидесятые годы нам ежегодно становилось известно о приблизительно 20 случаях подобных попыток. Настоящие цифры должны были быть такими. Разве не использовала БНД также сильную, хорошо функционирующую электронную радиоразведку? Как раз во время президентства Кинкеля эта сфера значительно укреплялась за счет техники и людей. Разве не Кинкель был тем самым руководителем, который создал в БНД группу Штамбергер, выполнявшую особые задания на территории стран Варшавского Договора? Это было абсурдно. Если бы все это было неправдой, оставался бы вопрос: зачем же тогда вообще существовала и существует Федеральная разведывательная служба?

Стратегия защиты

Видермайер и Вольф использовали аргументацию следственного судьи Верховного суда Детера. Они указывали на то, что после объединения Германии стали очевидны различия между населением 11 старых и 5 новых федеральных земель. Они писали: «Объединение не способно преодолеть раскол Германии на два самостоятельных государства, на две нации с самостоятельными, если не противоположными системами правопорядка».

Мои адвокаты использовали также результат поисков доктора Вольфа. Он изучил, основывалось ли составление § 4 статьи 315 ВЗУК во время переговоров по поводу оформления договора об объединении на сознательном решении законодателя или же договорное регулирование не учитывалось. Результат: обе стороны исходили из того, что пунктом, требующим урегулирования в договоре об объединении или в еще готовившихся правовых инструкциях, является уголовно-правовое рассмотрение вопроса о судьбах шпионов ГДР, которые жили на территории Федеративной Республики Германии. Но на тот момент никто ничего об этом не знал, ответственные лица хранили молчание. Штатные сотрудники Главного управления разведки, жизнь которых протекала, в основном, на территории ГДР, не должны были, таким образом, подвергаться уголовному преследованию.

Мы начали приглашать в качестве свидетелей непосредственных участников тех переговоров: доктора Петера-Михаэля Дистеля, бывшего заместителя премьер-министра и Министра внутренних дел ГДР, Гюнтера Эйхорна, бывшего руководителя комитета разведки Министерства государственной безопасности — Служба национальной безопасности и президента Федеральной службы по охране конституции, доктора Экарта Вертебаха, бывшего советника Министерства внутренних дел ГДР.

Федеральный Конституционный суд обратился сначала в различные инстанции за рекомендациями относительно уголовного преследования. Федеральный министр юстиции подтвердил его в своем девяностостраничном заключении от 15 января 1992 года. Как и правительство земли Тюрингия. Их документ от 14 января 1992 года подписал премьер-министр от христиан-демократов (ХДС) Йозеф Дучак, бывший советник округа Эрфурт, а теперь руководитель филиала фонда им. Конрада Аденауэра в Венгрии.