Тебя тут не было. — Питбуль исчез в кармане куртки.

— Томас? — Вики непонимающе попыталась заглянуть в комнату, замечая только мужские ноги в носках с подтяжками, перегородившие на полу вход. Гноем несло отсюда.

Томас загородил собой дверной проем:

— Чума. У Ришара чума. Он уже не ответит на вопросы.

— Томас… Мы можем уйти вместе, — тихо сказала Вик. — Нас никто не видел.

Томас сказал очевидное:

— На тебе маска. Я не скажу, что ты была со мной. Ториииии… Пожалуйста!!! Хоть раз послушай меня! Я уже заразен — ты нет. Ты еще можешь спастись… Уходи…

Она ушла. Тихо. Ничего не говоря.

В спину неслось:

— Только анонимно телефонируй из публичной будки!

Она стащила с себя маску уже на улице. Машинально сожгла её в руке, чуть не обжигая ладони.

Адамс рванул к ней:

— Нерисса? Вам помочь? Что случилось?

Она смогла только сказать:

— Адамс… В музей.

— Какой? — переспросил он, открывая перед Вик дверцу паромобиля.

Вик, заставляя себя выглядеть пристойно, взяла голос под контроль:

— В музей Естествознания.

Только там, она точно знает, есть вход в катакомбы.

Хотелось плакать. Глупо, дико, по-детски. Томас не заслужил смерть. Никто не заслужил смерть. Это проклятый Ришар в погоне за богатством поперся в катакомбы и принес на себе смерть. Он её заслужил — хотя бы за Эрика и Стеллу Бин. А вот Габриэль Ортега, та самая Габи, нашедшая потерянные карты, Симона и другие девочки из библиотеки, и посетители библиотеки и музея, и простые горожане смерть не заслужили. А она уже тут. Чума уже бродит по улицам Аквилиты, потому что жадный Ришар пошел куда нельзя и принес на себе проклятье Чумной Полли.

И карантина не объявят.

Лер-мэр слишком жаден.

И город будет веселиться, не зная, что смерть уже тут.

Вечный карнавал не остановят, пока улицы не завалит трупами…

Вик сглотнула и запретила себе плакать — Адамс может что-то понять и начать действовать. Что просил Адамса сделать Эван в случае, если Вик начнет рисковать, она не знала.

* * *

Вик действовала машинально.

Мысли не задерживались в голове. Слишком больно думать.

Музей. С улыбкой отпустить Адамса.

Зайти в публичную будку и телефонировать… Куда? Кому? Вик глупо выбрала номер полиции. Сообщила о случае чумы и быстро повесила трубку. Потом опомнилась — на всякий случай телефонировала в гостиницу, только Эван так и не вернулся. Опять к горлу подступили слезы. Прости, Эван, но я сейчас должна спасти Тома, а не тебя. Том умрет раньше. А ты умный, сильный, нужный, ты справишься сам. Я тебя верю.

Она проглотила слезы, она заставила себя улыбаться. Она пошла в сторону катакомб старой Аквилиты. Сейчас музейные двери были открыты — там шла экскурсия.

Вниз, продираясь через толпу.

Мимо включившегося динамика, снова говорящего голосом поддельной Полли. Её ждет настоящая Полли.

Бросить сгусток эфира, ожидая, где грозно рявкнет защитная печать на настоящей двери в катакомбы. Жаль, что Дрейк болен и не может помочь. Хотя хорошо, что он болен и не может помочь. На свидание к Полли надо идти без маски.

Отмычка. Открыть замок — он тут простой, тут не в замке дело. Тут все защищает печать.

Дрейк говорил, что его печати нельзя сломать, сейчас и проверим.

Только почему-то в спину грозно звучит:

— Руки вверх, нера! Даже не пытайтесь магически сопротивляться! Вы арестованы за попытку проникновения на запрещенный объект.

— Во имя храма! — вспомнила спасительные слова Вик, только это не сработало.

Магблокиратор на левую руку.

Наручники уже на обе.

И странный приказ:

— В Особый отдел! Приказ старшего инспектора Мюрая.

Вик грустно улыбнулась — она все же встретится с ним. Только спросить об Эване не сможет.

* * *

Одли рассматривал застывшего перед ним Мюрая.

— Брок… Ты уверен?

— Абсолютно, — твердо сказал Мюрай.

— Эта девочка сказала, что она действует в интересах инквизиции и лично адера Дрейка!

Брок подался на друга и тихо сказал:

— Пожалуйста. Поверь. Так надо. Три дня в одиночке. Без предъявления обвинения мы можем продержать её запросто. Три дня. Никому не сообщая.

— Рыжий… Ты заигрался во что-то непонятное.

Брок упрямо качнул головой:

— Поверь, так надо. Ты говорил, что я хорошо умею спасать невинных девиц от драконов. Это именно оно. Просто поверь — тут она в безопасности. Я потом сам все расскажу адеру Дрейку. Слово чести. И… Мне пора — дела, Одли. Прошу — в камере холодно, распорядись принести нериссе запасной плед, а лучше два.

Одли обеспокоенно выдохнул:

— Рыжий…

— Верь мне. Я пошел бить дракона. Как только остановлю дракона — сразу же освободим нериссу Ренар. Ни секунды лишней не просидит в камере.

Глава 24

Огромный дракон

Он все же заснул в кресле. Надо было идти домой и спать там, в удобной кровати, приняв перед этим ванну, как нормальный человек, но заглянул на пару минут в кабинет, и вот результат! Шея затекла, голова болит, о спине лучше не думать. И хочется кофе. До одури хочется кофе.

Кабинет был погружен в полумглу. Горела только лампа на столе — масляная, старая еще, её Брок любил больше, чем электрическую: у электрической не отрегулируешь уровень освещения. За окном взорвалась с диким грохотом шутиха — и ведь не разбудили его ни шум толпы, ни ор под окнами, ни фейерверки. Ничего, завтра отоспится уже дома. Дома. Это просто невероятное слово — дом.

Одли, который и разбудил Брока, наклонился над рабочим столом, упираясь в него выпрямленными руками, и повторил:

— Вставай, спящий красавец! Что ты тут делаешь?

Брок со стоном выпрямился, вспоминая, что Эвану сейчас гораздо хуже. Сокрушитель, не успел… Почему в сутках всего двадцать четыре часа?