– Роуз стала счастливой. И ответственной. И у нее стабильная временная работа. Она поможет мне скопить немного денег.

План Вайолет на настоящий момент был таков: стать лучшей гостьей, которую когда-либо видела Роуз. Она станет готовить, заниматься стиркой, уборкой и покупкой продуктов. Как только она найдет работу, она предложит платить за аренду квартиры.

– Боже, милая. Если ты не русский миллиардер, не думаю, что ты накопишь много денег, живя на Манхэттене.

– Спасибо за это, – Вайолет похлопала по чеку. – Это хороший старт.

Миссис Ди посмотрела на нее с сомнением.

– Только двести долларов отделяют тебя от того, чтобы стать бездомной, – сказала она. Наклонившись, она достала из нижнего ящика стола блестящий сейф, повернула ключ и отсчитала еще две сотни десяти- и пятидесятидолларовыми купюрами.

Вайолет недоверчиво посмотрела на банкноты.

– Меня вышвырнули из дома, когда я была ребенком. Я могу дать тебе немало советов, если ты захочешь. – Вайолет кивнула. – Держись районов, где живет средний класс. В богатых тебя арестуют, в бедных – ограбят. Спать в машинах небезопасно. Если тебе придется это делать, паркуйся на стоянках мотелей. Выбирай мотели с континентальным завтраком. Большинству работников платят слишком мало, чтобы они переживали из-за того, что кто-то возьмет немного фруктов и хлопьев.

– Поняла. – У Вайолет не хватило духу сказать, что у нее нет машины. Старую «Хонду» Роуз Джозефина пожертвовала церкви.

– Могут оказаться полезными хостелы. Объясни свою ситуацию менеджеру и предложи работать в счет аренды. Твое свидетельство о рождении и карточка социального страхования у тебя?

– Нет.

– Найди их. Возьми с собой. И последнее… – Миссис Ди открыла еще один ящик и принялась перебирать его содержимое. Она вытащила стопку листовок. – Это фермы сети WWOOF – «Добровольные работники на органических фермах». Они предоставляют жилье и питание в обмен на труд. Просто возьми это. На всякий случай. Давай знать, где ты, ладно? Звони мне первого числа каждого месяца. Хотя бы для того, чтобы я поделилась с тобой всеми сплетнями.

Когда Вайолет вышла из подсобки, она увидела, что ее мать нюхает упаковку молока, лежавшую на льду у кофе-бара.

– Прошу прощения, – рявкнула Джозефина на Троя. – Мальчик! Алло? Ты можешь подойти сюда? Да, ты, в наушниках. Думаю, это молоко испортилось.

Уилл уставился на витрину с пончиками так, будто они были его единственными друзьями на свете.

Мысли Вайолет снова вернулись к сестре. Может быть, Роуз, посмотрев на ситуацию свежим взглядом, предложит новые идеи, как спасти задавленного матерью Уилла. Вайолет могла помочь брату – но только если сначала она поможет себе. Она напомнила себе, что уезжает, а не оставляет его умирать.

– Что случилось с изгородью? – спросила Вайолет, когда они свернули на подъездную дорожку. На месте кустов остались торчать только печальные черные палки.

– Она загорелась, – отозвалась мать.

– Как? Папа жег листья или что-то в этом роде?

– Да, – ответил Уилл внезапно, как будто чихнул. Всю дорогу он вел себя так тихо, что Вайолет почти забыла, что он сидит на заднем сиденье.

Джозефина улыбнулась и пожала плечами.

– Ты же знаешь отца. Он ненавидит это листопадное время года.

– А где папа? – удивилась Вайолет, когда они въехали в пустой гараж. Не то чтобы она была полностью готова к встрече с ним, особенно после всех этих перепалок в больнице. Но она должна была вести себя нормально, что бы это ни значило.

– Полагаю, он на собрании, – сказала Джозефина, останавливая машину. – Не по работе. На собрании алкоголиков.

Вайолет издала короткий заинтересованный звук, как будто это было для нее новостью.

Джозефина заглушила двигатель и повернулась к ней с пренебрежительным выражением.

– Ты меня слышала. Твой отец бросил пить, и он очень усердно над этим работает. Так что сделай нам всем одолжение и постарайся воздержаться от тех истерик, которые, главным образом, и довели его до бутылки.

– Я сделаю все, что в моих силах, – торжественно пообещала Вайолет. – Я действительно хочу перестать создавать всем проблемы и быть посмешищем семьи.

Джозефина повелась и второй раз.

– Что ж, я рада слышать это от тебя, Вайолет. Я правда рада. Признание – это первый шаг к изменению.

– Я многое осознала в больнице. Я осознала, что это я тяну вниз всю семью. Я имею в виду, Роуз сбежала во многом из-за меня. – Она с минуту оценивала реакцию мамы (похоже, та купилась), а затем продолжила: – Роуз писала мне. Она сказала: «Это было все равно что жить в зоне военных действий… Вы с мамой постоянно ругаетесь. Я просто не могла этого больше выносить!»

Джозефина самодовольно улыбнулась.

– Позволь мне прояснить. Ты извиняешься передо мной?

В желудке Вайолет образовалась пустота, и она почувствовала привкус желчи.

– Да, наверно, так и есть. Мама, мне правда очень жаль.

Джозефина наклонилась над коробкой передач и снова обняла ее. Вайолет постаралась не напрячься. Она попыталась изобразить объятие, представляя, что находится в другом месте. На овечьем лугу, может быть, с Роуз, потягивая кофе из бумажных стаканчиков теплым весенним днем.

В доме Херстов дверной замок имелся только в ванной комнате, что давало, по крайней мере, иллюзию уединения. Иллюзию, потому что Джозефина любила постучаться в дверь, едва ты нанесешь шампунь на волосы, и потребовать что-нибудь из ящика туалетного столика, что просто не могло подождать.

Вайолет включила душ и провела следующие двадцать минут, обдумывая дальнейшие действия. Ей не терпелось собрать вещи, но она знала, что придется дождаться, пока ее шпионящая мать не ляжет спать. Даже тогда она сможет взять только то, что поместится в ее школьном рюкзаке: пару смен одежды, ничего слишком тяжелого или слишком большого, что помешает ей проехать на велосипеде две мили до бейсбольного поля. Она нашла свою карточку социального страхования – та оказалась в коробке с украшениями матери. Но свидетельство о рождении – это совсем другое дело. Вайолет понятия не имела, где Джозефина могла хранить семейные административные документы.

Кроме того, она хотела увидеть Имоджин, хотя и не была уверена, что это чувство взаимно. Вайолет села на крышку унитаза, стерла пар с экрана мобильного и сочинила нелепое сообщение, в котором спрашивала подругу, может ли она заехать к ним вернуть Берил ее экземпляр «Селестинских пророчеств» и попрощаться, прежде чем сбежит жить к Роуз. Она съежилась, нажимая кнопку «Отправить». Вайолет прекрасно понимала, что это выглядело как эталонная уловка патологического лжеца, но это было правдой, и она чувствовала себя бессильной против нее.

Пока она ждала ответа от Имоджин, ее телефон завибрировал от сообщения Роуз: «ЗНАЧИТ, В ЧАС. УВИДИМСЯ НА МЕСТЕ! УДАЧНО ТЕБЕ УЛИЗНУТЬ:)».